— Скилик… Любовь моя…
Он расстегнул верхние пуговки ее блузы. Как бы он хотел одним махом сорвать с нее всю одежду!.. Но он не торопился. Им некуда спешить. Теперь у них впереди вся жизнь. Губы невесомо коснулись ямочки у основания шеи, пальцы пробежались по изящным ключицам.
— Как ты прекрасна!
— Я люблю тебя!
Доминика запрокинула голову, он бережно отодвинул шелковистые пряди и принялся покрывать поцелуями прохладную шею, упоенно вдыхая аромат ее волос.
Его рука скользнула ниже. Мешала блуза. Он расстегнул еще несколько пуговиц и обнажил ее грудь. Красивую, налитую, с темными, соблазнительно торчащими сосками. Возбуждение захлестнуло его с головой. Он до безумия хотел ее. Самая желанная, самая прекрасная. «Моя женщина. Только моя!»
Нет, он больше не может ждать! Путаясь в застежках, Зигурд стащил с нее одежду, а Доминика помогла раздеться ему. Она предстала перед ним манящая, чувственная, великолепная в своей первозданной наготе. Он любовался ею, не в силах отвести взгляд. Она откинулась на постель, и смоляные волосы разметались по белоснежной подушке. Его руки и губы заскользили по бархатной коже. Доминика выгибалась и тихо стонала, жадно подставляясь под его ласки.
Его поцелуи спустились к животу. По бокам, ниже пупка, он увидел узор из багровых штрихов, которого не было раньше. Она выносила его дитя, и материнство оставило следы на ее теле. Его губы с трепетной нежностью коснулись каждого шрамика. Он обожал ее больше, чем когда бы то ни было… Его жена. Его богиня.
Пальцы скользнули ей между ног. Да она вся горит! Как она хочет его! Доминика судорожно вздохнула и развела бедра, полностью раскрывшись перед ним. Он опустился ниже и поцеловал ее.
Она вздрогнула.
— Что ты делаешь?
Вместо ответа его язык медленно скользнул снизу вверх, слегка подразнивая ее. Доминика тихо ахнула, запрокинула голову, тяжело задышала.
Он дарил ей пьянящее наслаждение, а она извивалась под ним в экстазе, лихорадочно сминая простыню. Он ни с кем не делал этого раньше, но ее он хотел всю. Зацеловать. Залюбить. Заласкать.
Она напряглась. Всхлипнула. Выгнулась всем телом. Пальцы крепко стиснули его ладонь, с губ сорвался протяжный стон.
Он больше не мог себя сдерживать, оперся на руки и вошел в нее. О-о-о, как хорошо! Какая она горячая! Как восхитительно все пульсирует у нее внутри!
Доминика обхватила его бедра и с готовностью подалась ему навстречу.
— Боже, какая ты сладкая! — выдохнул он, теряя над собой контроль.
Он был на грани. Несколько быстрых толчков, и тело полыхнуло ослепительным пламенем, наполняясь блаженством и безграничным счастьем. Он был с любимой женщиной. С той, за которую был готов умереть. Она всецело принадлежала ему, о большем он не мог и мечтать…
…Они любили друг друга много раз и никак не могли насытиться, наверстывая упущенное за долгие месяцы разлуки. Горячее дыхание, тихие стоны, жгучие ласки, хмельные поцелуи… Они открывались друг другу, обнажаясь до глубины души, между ними не было ни тайн, ни секретов, ни стыда, ни смущения, только любовь, оголенные нервы, безрассудная страсть.
Они любили на пределе всех чувств и эмоций. Истерзанные, истосковавшиеся, они упивались своей близостью, любили друг друга ненасытно и беззаветно, рыдали от счастья, задыхались от восторга. Они срывались в пучину страсти и возносились на вершину блаженства, сгорали в огне и возрождались из пепла.
Они любили друг друга неистово, яростно, нежно, не расцепляя рук, не размыкая объятий. Они не могли надышаться, нацеловаться, они не могли оторваться друг от друга. Их любовь как океанский шторм сметала все на своем пути. Они растворялись в наслаждении, они тонули в экстазе, они отдавались без остатка и сливались в единое целое.
Их сердца лихорадочно бились в унисон, он что-то шептал ей по-хейдеронски, она отвечала на ангалонском.
Они говорили одно и то же:
— Люблю! Люблю! Люблю!
За окном загорался рассвет, вовсю распевали птицы. Влюбленные лежали в полном изнеможении, их тела сплелись в тесных объятиях. Губы припухли от поцелуев, кожа горела от ласк, теплое счастье переполняло их изнутри. Они дико устали после бурной ночи, но им не спалось. Так много нужно было рассказать, о стольком поговорить! Ведь их история еще только начиналась, им лишь предстояло узнать друг друга по-настоящему.