Молодые люди чуть не поперхнулись от неожиданности. Доминика вжалась в стул, чувствуя, как густая краска заливает лицо, а Себастьян дерзко вскинул голову.
— Что за идиотские вопросы? — возмущенно спросил он. — Тебе-то какое дело?
— Просто любопытно, — хмыкнул наемник, отправляя в рот очередную ложку супа.
— Я не обязан тебе отвечать!
— Ну да, не обязан, — пожал плечами хейдеронец.
— Но я отвечу.
Зигурд перестал жевать и внимательно уставился на него.
— Я очень сильно люблю Доминику, а она любит меня, — медленно, будто взвешивая каждое слово, произнес Себастьян, глядя сопернику прямо в глаза. — Я ее никогда не брошу, ни ради Изабеллы, ни ради кого-либо еще. Как только я восстановлю свои документы, мы с ней сразу поженимся. Такой ответ тебя устроит?
Зигурд несколько секунд буравил Себастьяна прищуренным взглядом, затем холодно сказал:
— Вполне.
Доминика с трудом проглотила застрявший в горле ком. Ее сердце дико стучало, а руки мелко дрожали. Вся эта ситуация была до ужаса абсурдной. Она чувствовала себя распоследней шлюхой. Ее жених и любовник обсуждают ее при ней же.
Просто великолепно, как низко вы пали, госпожа Белличини!
Она отодвинула стул и встала из-за стола. Себастьян коснулся ее ладони.
— Ты так мало поела, моя дорогая.
— Спасибо, я не голодна, — ответила Доминика.
Она подошла к окну и прислонилась пылающим лбом к холодному стеклу, по которому бурно струились обильные капли дождя. На душе у нее скребли кошки, и она не могла понять, что ей делать дальше. Ее сердце разрывалось на части. Почему именно она оказалась в этом странном треугольнике? Почему ее так невыносимо тянет к Зигурду?
Она ведь всегда была уверена в том, что Себастьян ее судьба, и что ей не нужен никто другой. Но был ли у нее выбор? Ей с самого детства, внушали, что она станет его женой, и она поверила в это. Она убедила себя в том, что любит его, но так ли это на самом деле? Себастьян умен, красив, образован, их связывает крепкая дружба. Из них вышла бы неплохая семейная пара…
Но она встретила Зигурда и по уши влюбилась в него. И что ей теперь делать?
Доминика оглянулась. Мужчины молча сидели за столом. Они уже доели свой суп и откинулись на спинки стульев с бутылками эля в руках. Зигурд пялился в темное окно, а Себастьян — на яркое пламя камина. Неловкую тишину нарушал лишь стук дождевых капель и потрескивание дров в очаге.
Ей предстоит провести ночь с ними в одной комнате, и неизвестно, чем все это закончится. Вдруг Зигурд расскажет Себастьяну об их связи! Вдруг они подерутся! Как они будут делить постель? Кому-то придется спать на полу. Очевидно, что это должен быть Зигурд, но согласится ли он на это?
Часы на каминной полке показали полночь. Пора было ложиться спать. В комнате повисла гнетущая тишина. Мужчины поднялись из-за стола и на миг замерли, сверля друг друга пристальными взглядами. Затем оба уставились на Доминику. Она бросила на Зигурда быстрый умоляющий взор.
— Ладно, я пойду, — сказал тот. — Спокойной ночи.
Он вышел из комнаты, и через секунду из коридора послышался гулкий удар, как будто кто-то со всего размаху врезал по стене кулаком.
***
— Почему он себя так ведет? — спросил Себастьян, едва за хейдеронцем захлопнулась дверь.
— Кто? — деланно удивилась Доминика.
— Зигурд. Такое чувство, что он к тебе неровно дышит.
— С чего ты взял? — ей стоило огромных усилий скрыть дрожь в голосе.
Юноша взял Доминику за плечи и внимательно посмотрел ей в глаза.
— Скажи, он приставал к тебе? — спросил он.
Ее щеки моментально вспыхнули.
— Нет, что ты! Конечно, нет! — выпалила она.
— Если он хоть словом, хоть намеком тебя обидит, немедленно дай мне знать! — потребовал Себастьян.
— Х-хорошо, — выдавила она, красная от стыда. Какое счастье, что в комнате было довольно темно, иначе по ее лицу он сразу бы обо всем догадался.
Он взял ее за подбородок и нежно чмокнул в губы.
— Давай спать!
Доминика достала из сумки ночную рубашку и разложила ее на постели. От льняной ткани до сих пор чуть уловимо пахло дикими травами с берега реки.
— Отвернись, я переоденусь, — попросила она кузена.
Тот подошел к ней сзади и обхватил ее за плечи.
— С каких это пор ты меня стесняешься?
Он отодвинул шелковистые черные пряди и поцеловал ее в шею.
— Пожалуйста, мы ведь договорились, — промолвила Доминика, мягко высвобождаясь из его объятий.
— Хорошо, хорошо, я не буду тебя трогать, — успокоил ее Себастьян.
— И не подглядывай!
— Как скажешь, дорогая! — он прикрыл глаза ладонью.
Она принялась снимать с себя одежду. Себастьян подсматривал за ней сквозь слегка растопыренные пальцы. Ее гибкое смуглое тело сводило его с ума. Как же он хотел овладеть ею! Но он дал слово не трогать ее, значит, ничего не поделаешь. Он так долго ждал, что ж подождет еще немного!
Доминика юркнула в постель, закуталась в одеяло и откатилась к стене. Себастьян разделся до белья, лег с краю и задул свечу.
30. Погоня
Зигурд с трудом разлепил веки. Голова дико болела, горло пересохло, во рту — будто кошки насрали. Щека вдавилась в твердую столешницу, тело жутко затекло. Он медленно выпрямился и со стоном потянулся, ощущая, как сотни ледяных иголок впиваются в одеревеневшие мышцы.
Туман в мозгу постепенно развеивался, и в памяти всплыли подробности вчерашнего вечера. Полночи пил, играл в карты с какими-то торговцами, даже, кажется, что-то выиграл. Под утро уронил голову на руки и вырубился прямо за столом.
Зигурд похлопал себя по карманам — надо же, не обчистили! Вспомнил, впрочем, как дал в зубы какому-то бродяге, нащупав его руку на своем кошельке. Остальные наверняка увидели это и просто побоялись связываться.
Протяжно застонал при мысли о ней.
Скилик там, наверху, со своим хахалем. Кувыркались, наверное, всю ночь напролет… Как же хочется его убить!
Зигурд крепко стиснул кулаки. Голова раскалывалась изнутри, глазницы распирало от ноющей боли.
Зачем я вообще вытащил его в ту ночь из дворца? Теперь он трахает ее, а я сижу тут, как идиот.
Он с трудом разлепил запекшиеся губы и жадно втянул воздух ртом.
Хотя, по сути, неплохой парень этот Себастьян, он же не виноват, что она выбрала его, а не меня… Но, сука, как же все-таки хочется его убить!
Зигурд медленно осмотрел помещение. Картинка все еще слегка расплывалась перед глазами. Яркое солнце напористо врывалось сквозь грязноватые окна, как будто и не было вчерашней грозы. Зал был почти пуст, если не считать пары страдальцев, так же как и он, уснувших за столом. Трактирщик за стойкой насвистывал под нос какую-то мелодию и энергично протирал полотенцем стаканы и кружки.
Вдруг снаружи послышался стук копыт. Зигурд насторожился: «Всадники… Кого могло принести в такую рань?» Он посильнее нахлобучил шляпу на голову и развалился на стуле, притворившись спящим.
Через несколько минут дверь распахнулась, и на пороге показались солдаты в форме Серебряной Стражи. Сквозь полуприкрытые веки Зигурд внимательно наблюдал за вошедшими. Их было семеро. Один из них — по всей видимости старший по званию, снял шляпу, и сквозь редкие пряди волос ярко блеснула его гладкая лысина.
«Бергманн! — узнал его Зигурд. — Проклятье! Что он тут делает?»
Между тем, двое стражников встали по бокам от входной двери, а майор Бергманн подошел к трактирщику и начал показывать ему какие-то бумаги. Тот недоуменно уставился на них, а затем, присмотревшись, слегка кивнул головой.
«Ищут нас, — догадался хейдеронец. — Твою мать!»
Времени на раздумья не оставалось. Нужно было срочно что-то предпринять!
Зигурд поднялся, с грохотом опрокидывая стул. Глаза присутствующих дружно обратились к нему. Пошатываясь и хватаясь за стены, наемник направился в сторону лестницы. Солдаты насторожились. Хейдеронец загорланил песню как можно более пьяным голосом: