Доминика решила поискать другой ломбард, в надежде, что там ей удастся выручить больше.
…Она целый день пробегала по городу, дико устала и проголодалась. А обидней всего было то, что наибольшую сумму ей предлагали еще в самом первом ломбарде. Доминике ужасно хотелось поесть, принять горячую ванну и забраться под одеяло. Она вернулась в первый ломбард, скрепя сердце заложила там свои украшения и, наконец, отправилась домой…
Доминика поднялась на свой этаж и попыталась сунуть ключ в замочную скважину. Он не подошел. Она чертыхнулась, перевернула ключ, и снова попробовала его вставить. Бесполезно. Она недоуменно уставилась на замок, и увидела на полированной металлической планке свежие царапины.
Хозяйка сменила замки, пока ее не было дома!
«Проклятье!» — Доминика обессилено прижалась спиной к двери. Похоже, горячая ванна и уютная постель отменяются! А еще в квартире, остались ее вещи — одежда и предметы личного обихода. Она даже не знала, где живет госпожа Крюшон. Та называла свой адрес Себастьяну, но Доминику тогда мало интересовали такие подробности.
И что теперь делать? Ждать под дверью, пока хозяйка не вздумает наведаться в свою квартиру? Попытаться выбить дверь? Взломать замок? Попросить о помощи соседей по подъезду? И что им сказать? «Мой муж меня бросил, потому что я шлюха, и теперь мне негде ночевать?»
Доминика в отчаянии сползла на пол. Как же быть? Ждать здесь госпожу Крюшон не имело смысла, вряд ли старуха появится в ближайшее время. Да и согласится ли она отдать Доминике ее вещи, или заберет их себе в качестве уплаты долга?
Нужно найти жилье на сегодняшнюю ночь, снять комнату в какой-нибудь гостинице, а завтра она что-нибудь придумает!
Доминика вышла из подъезда и устало побрела по тротуару. Уже стемнело, и фонарщики начали зажигать уличные фонари. Приличная публика разошлась по домам, а навстречу стали попадаться подвыпившие обыватели, подозрительные оборванцы и вульгарные девицы в откровенных нарядах. Доминика почувствовала себя неуютно и юркнула в первый попавшийся ей на пути отель.
Снять комнату на ночь оказалось так дорого, что Доминика отчетливо осознала, как мало у нее осталось наличных. Следовало бы найти гостиницу подешевле, но у нее не было больше сил никуда идти. Усталая и измученная, она отдала добрую часть своих сбережений и смогла, наконец, поужинать и лечь в постель.
39. Работа
На следующее утро Доминика проснулась с твердым намерением найти работу. Себастьян не вернется, и нужно с этим смириться! А даже если он и объявится, то все равно ее не найдет, ведь она больше не живет в той квартире.
Она уселась в мягкое кресло в холле отеля, взяла с журнального столика газету и развернула ее на странице с объявлениями. «Требуется прачка». Не то! «Требуется кухарка». Не то! «Требуется белошвейка». Опять не то!..
Доминика с отчаянием пробегала глазами мелкие строчки. Ничего не подходит! Она ни черта не умеет делать, и ни на что не годна! С каждой прочитанной заметкой она все больше и больше падала духом.
Она уже почти собиралась отказаться от своей затеи, как вдруг ее взгляд привлекла небольшая заметка в витиеватой рамочке:
«На место воспитательницы для двоих детей 10 и 12 лет требуется молодая особа, преподающая ангалонский язык, рисование и игру на фортепьяно.
Просьба предоставить рекомендации и все необходимые сведения по указанному ниже адресу».
Сердце Доминики радостно встрепенулось. Место гувернантки в частном доме? Почему бы и нет? В этой работе нет ничего постыдного для девушки из благородной семьи. У них с Себастьяном учителями, как правило, и служили отпрыски обедневших дворянских родов. Разумеется, у Доминики не было никаких рекомендаций, а все ее документы остались в квартире у госпожи Крюшон, но у нее просто нет другого выхода. Она обязана получить эту должность!
На оставшиеся деньги Доминика купила скромный чепец, смену белья и самые необходимые предметы личной гигиены. Она также заглянула к портнихе, чтобы расшить ставшее немного тесным платье. К счастью, талия у него была по последней моде слегка завышена, что поможет довольно долго скрывать растущий живот.
После всех трат, на руках у нее остались считанные гроши, и ей позарез нужно было получить это место. Семья жила на другом конце Дюбона, и Доминике пришлось нанять извозчика, чтобы туда добраться.
Доминика уселась в коляску, откинулась на сиденье, и ее взгляд рассеянно заскользил по людным улицам, серым домам и деревьям в красно-желтой листве. Чужой равнодушный город. Здесь каждый сам по себе.
Никогда в жизни ей не приходилось работать, и она трепетала от волнения. А ведь каких-то полгода назад она была невестой наследника и будущей княгиней. Судьба, о которой другие могли только мечтать… Боже, как давно это было!
А теперь — ее жизнь загублена, она очутилась на самом ее дне, и самое ужасное то, что она по-прежнему любит человека, по чьей вине все это произошло. Она винила Зигурда во всех бедах и все равно продолжала о нем мечтать.
Почему она не осталась с ним? Думала, что сможет забыть его, и у них с Себастьяном все станет как прежде. Но что значит «как прежде»? Она давно уже осознала, что никогда не любила кузена как мужчину, никогда не хотела его. Да, его ласки порой возбуждали ее, но лишь встретив Зигурда, она по-настоящему поняла, что значит любить и хотеть.
Центр города остался позади, и коляска затряслась по узкой мостовой, вьющейся между двумя рядами фахверковых и кирпичных фасадов. Здесь совсем не было зелени, а каждый свободный клочок использовался для застройки. Дома жались друг к другу, как куры на насесте, а их вторые этажи выступали над первыми. Дул прохладный ветер, а небо мрачно нависало серыми тучами, так и норовя пролиться мелким дождем.
Что толку теперь думать о Зигурде? Вряд ли она вообще когда-нибудь его увидит. Да и зачем? Ведь у него есть Эрика, точнее, как оказалось, всегда была. А кто для него она, Доминика? Мимолетное увлечение? Нет. Все-таки он любил ее, иначе, зачем бы он спас ее из дворца, поставив на кон свою жизнь?
В любом случае, это уже не важно. Она сделала свой выбор, и теперь должна сама нести за него ответственность.
Наконец, они приехали. Доминика расплатилась с извозчиком, вышла из коляски и оказалась перед кирпичным трехэтажным домом, стоящим в ряду таких же скучных домов, которые, подобно своим хозяевам, ничего собой не представляют, но изо всех сил стараются выглядеть респектабельными.
Дверь отворила прислуга и проводила ее в гостиную. Доминика принялась с любопытством озираться по сторонам. Обои с аляповатым рисунком, дешевые репродукции знаменитых картин, кичливые статуэтки на каминной полке — все кричало пошлостью и безвкусицей. Было очевидо, что хозяева изо всех сил пытаются подражать высшему свету, но выходят эти потуги жалкими и фальшивыми.
Скрипнула дверь, и в гостиную вошла худосочная женщина лет тридцати пяти с тусклыми рыжими волосами, а за нею — полноватый брюнет с жидкими усиками. Доминика вежливо поклонилась, а они бесцеремонно осмотрели ее с головы до ног, при этом тонкие губы хозяйки чопорно поджались, а небольшие глазки ее супруга масляно заблестели.
Хозяева принялись расспрашивать Доминику о ее навыках и преподавательском опыте. В основном говорила хозяйка — госпожа де Шамбер, а ее супруг молча пожирал Доминику глазами. Та выдала заранее припасенную ложь о том, что раньше служила гувернанткой в семье ангалонских дворян, из-за войны была вынуждена бежать в Мерганию, а в дороге у нее похитили чемодан со всеми вещами.
— Говорите, украли ваш чемодан, милочка? — строго переспросила госпожа де Шамбер. — То есть рекомендаций предоставить вы нам не сможете?
— Увы, нет, сударыня, — потупилась Доминика. — Но полиция пообещала мне сделать все возможное! Я уверена, что через пару дней мои документы обязательно найдутся!