– Ладно, все. Перерыв. Иди отдохни, разомнись немного, туалет прямо и налево, направо кухня, можно перекусить.
– Я не хочу есть, – быстро ответила Лиза, выходя из-за столика. Ой, и правду надо немного поразмяться, все тело затекло. Как это она не заметила? Так приятно было сидеть и просто мечтать. А интересно посмотреть, что там получилось.
– Что? Разочарована? – Прозвучал насмешливый голос. – Ожидала увидеть картину, а там мазня. Это тебе не фотография. Ладно, к концу дня что – нибудь получится. Постой! Ты раньше никогда не позировала? Нет? Надо же… у тебя классно получается. Просто молодец! Ну, иди к бабушке… да и поставь, пожалуйста, чайник.
Были слышны два голоса, один – бабушкин, другой – мужской, незнакомый. Лиза быстро прошмыгнула в туалет, потом в ванную. Вытирая руки, прислушалась. Кажется, бабушка смеется и смеется как-то необычно, а тихо и нежно. Странно, и не зашла к ним ни разу. Чудеса! Лиза заглянула на кухню – бабушка с каким-то старичком чокались полными бокалами. Ничего себе! Да она тут вино попивает.
– Здравствуйте.
– Это моя внучка, Лиза, – засуетилась бабушка, что было ей совсем не свойственно, – а это Андрей Борисович, сосед Виталия…ммм…Леонидовича.
– Очень приятно. Позвольте поухаживать за вами. Присаживайтесь. Вот и Виталий.
– О! Я смотрю, ты тут вовсю хозяйничаешь! Отлично. Что за вино? Пожалуй, я тоже бокальчик пропущу.
Он выпил вина, уткнулся в свою тарелку и с фантастической быстротой съел салат, тут же поднялся из-за стола.
– Лиза, я тебя жду, давай по-быстрому. Борисыч, организуй крепкий чай с лимончиком. Всем спасибо, – он быстро пронесся по коридору и хлопнул дверью мастерской.
– Что это было? – Растерялась бабушка.
– Не обращайте внимания, он всегда такой, когда работает. Не торопитесь, Лиза, попробуйте суп.
– Нет-нет, спасибо, салат был очень вкусный. Я пойду.
– Лизочка, ты не устала? Тебе не тяжело?
– Немного устала, но вообще это здорово. Давайте, я чай отнесу.
Она взяла большую, фарфоровую кружку с дымящимся чаем и осторожно понесла художнику. Хоть он ее и похвалил, разочаровывать его не будет. И потом, салата вполне хватит, ведь она просто сидит, не тратит никаких калорий. Все правильно.
Виталий Леонидович показал, куда поставить чай и молча кивнул ей на прежнее место. Лиза забралась на кресло, скинула, как он просил, один тапочек и невольно посмотрелась в зеркало на столике. Господи, она растрепалась еще больше.
– Не трогай! – Остановил Виталий и подошел поближе. – Все прекрасно! Голову вот так. Руку одну на кресло. Нет! Не так! Черт! Ну вспоминай, как ты сидела! Чуть-чуть подними голову и немного влево. Все! Замри!.. Свет мой, зеркальце скажи, да всю правду доложи… Ты прекрасна, спору нет… бла, бла, бла, бла, бла, бла. Молодец, постарайся не шевелиться, хотя бы несколько минут.
В соседней комнате послышался шум – это Андрей Борисович поставил в деку диск с кинофильмом. Лиза прислушалась, стараясь догадаться, что они смотрят. Судя по музыкальному сопровождению, старый фильм, скорее американский.
– Ты любишь музыку? Не шевелись.
– Люблю.
– Хочешь, я поставлю что-нибудь, может, джаз? – И не дожидаясь ответа, где-то в углу включил магнитофон.
Лиза хотела возразить, что джаз она не любит, но промолчала, и к своему удивлению обнаружила, что ей нравится. Так здорово мечтать под эту музыку.
– Знаешь, кто поет? Только не шевелись.
– Нет.
– Это знаменитая Лина Хорн – известная джазовая певица. Редкий талант. Такие рождаются одна в сто лет. К сожалению, она умерла в довольно почтенном возрасте 92 года. Начинала петь в хоре в Гарлеме. Ей было 16. Потом ее заметили и предложили главную роль в мюзикле «Ямайка». Это было в пятидесятых, и она сыграла больше пятисот спектаклей. Четыре раза получала премию Грэмми.
– Грустно, когда умирают такие люди, – прошептала Лиза. – А можно послушать что-нибудь еще из ее репертуара.
– Немного попозже, подожди пока. О, черт! – Он внезапно разозлился, услышав звонок. – Кого там еще принесло?! Борисыч!! Открой! Меня нет!!
Вначале голоса были слышны отдаленно, потом приближались. За стеной послышался спор и даже возня.
Виталий в сердцах отбросил кисть и распахнул дверь, увидев Скворцова, моментально прикрыл ее за собой.
Со Скворцовым еще со школы были сложные отношения. Телегин всегда ощущал его завистливые взгляды, стиснув зубы, выслушивал едкие замечания. Почему-то всегда хотелось с ним спорить, а еще больше дать по морде, но как ни обидно, себе признаваться, Скворец всегда оказывался прав.