Стас, безусловно, талантливый художник, но после общения с ним оставался неприятный осадок. Его речь была безукоризненна, красивая, без заминок, он не подбирал слова, но говорил всегда с чувством превосходства, а с Телегиным покровительственно-снисходительным тоном, что особенно бесило последнего. Стас один носил в институте костюмы, изредка джемпера и замысловато повязанные шарфы. Девушки всегда обращали на него внимание, но немногие задерживались надолго.
Виталий, как и большинство художников, не хотел, чтобы кто-либо из знакомых узнал, что он начал работать после длительного перерыва и особенно не хотелось, чтобы узнал Стас. Работу на Арбате он всерьез не принимал, это так, разминка, для души ничего. И вот тебе на – уже где-то слушок пошел…
– Ну вот! Я же говорил, что он дома. Привет, Витасик. Почему не пускают? Что за тайны?
– Стас, я тысячу раз просил так не называть меня. А тайны?… Да есть. Пока не скажу и не покажу.
– Готовишься к выставке? Разве Алик согласился тебя выставлять? Интересно, что ты готовишь? Уверен, не портрет. Согласись, портреты – не твой конек. Ничего, дорогой, у тебя пейзажи неплохие. Так над чем работаешь?
– Тебе какое дело?
– Да нет, я просто так, интересуюсь. Прошелся по Арбату, смотрю, тебя нет, Сенька Каморин сказал, что ты дома, вроде пишешь что-то.
– Стас! Ты зачем пришел?!
– Да вот принес тебе билеты на концерт. Ты же чокнулся на своем джазе.
Виталий выхватил билеты.
– Что это? Эрик Мариенталь?! Вот это да! За это спасибо.
– Витасик, а что там за дама на кухне, я мельком заметил?
Телегин моментально ощетинился.
– Это родственница.
– Да? не знал, что у тебя такие интеллигентные родственники. А там кто? – Стас на цыпочках пытался заглянуть приятелю через плечо. Виталий опять разозлился.
– Что ты все вынюхиваешь? Что тебе надо?
– Ну ты нахал и грубиян к тому же. – Обиделся Стас. – Я, между прочим, принес билет, мог бы предложить Зиминой, она на седьмом небе была бы от счастья, а ты меня выгоняешь. Делай после этого людям добро! Прощай! – Дверь грохнула, Виталий скривился, из кухни показался Андрей Борисович.
– Что за шум, а драки нет?
– Все в порядке, Борисыч, – Телегин вернулся в мастерскую, попытался продолжать, но… пропал настрой, да и Лиза устала, вон даже побледнела.
– На сегодня все. Спасибо, ты молодец. Можешь переодеться, я выйду.
Анастасия Максимовна помогла внучке переодеться, и они сразу же стали прощаться. Виталий проводил их и вернулся к соседу.
– Виталь, что случилось? Чего ты так расстроился. По-моему все прошло прекрасно. Тебя Стас расстроил?
– Не то, чтобы расстроил, но настроение испортил. Понимаешь драйв прошел. Такой подъем был, уже сто лет такого не испытывал. Так работалось легко, и девушка попалась понятливая. А этот.
– Да что он сделал-то?
– Ничего, билеты принес на хорошего саксофониста. Вроде доброе дело сделал, а пришел он совершенно не за этим, где-то пронюхал, что я работать начал. Теперь начнет интриги плести, наводить тень на плетень. Наверняка где-то подслушал, что Алик заинтересовался моими картинами.
– Ну и что?
– Да гнилой он мужик и все сделает, чтобы Алик не брал мои картины, он свои приготовил. И ведь пишет засранец, отлично. Васька сфотографировал его картины. Он настоящий портретист, но почувствовал соперника. Вроде приятель, но я знаю, что гадость готовит.
– Знаешь, это все твои домыслы. А где ты эту девушку нашел?
– Да на Арбате она с какой-то мартышкой проходила, остановилась, рассматривая портрет, и такое выражение лица у нее было – я сразу подумал – вот оно. Боялся, что не придет, а она пришла, правда с бабушкой, но вроде ничего старушка.
– Она совсем не старушка, очень приличная дама, врач, между прочим.
– Ого, она, что понравилась тебе? То-то я смотрю, ты перед ней там распинался, какие-то салатики резал, вином угощал. Да ладно, ладно, – он вздохнул и хлопнул соседа по спине. – Пойдем, Борисыч, тяпнем вискарика.
Андрей Борисович хотел было отказаться, но передумал, махнул рукой.
– А, давай, тяпнем
Всю дорогу домой бабушка говорила о новом знакомом. Неожиданно решила взять такси.
– Сегодня выходной, машин, вроде поменьше, неохота на метро тащиться.
Лизу удивило бабушкино поведение, впрочем, как и блеск в глазах. Похоже, она кокетничала с тем соседом. И тот все ухаживал за ней. Смешно. Бабушка даже ни разу не заглянула в мастерскую. Вот это удивительно. Зато у нее прекрасное настроение, она не делает замечаний. Может она влюбилась? В этого старичка? Здорово! Хоть бы она почаще влюблялась. Будет ходить на свидания, начнет бегать по парикмахерским и перестанет, наконец, язвить.