Яна Евтушенко
Портрет
1.
Поезд метро остановился у станции. Двери вагонов с грохотом разъехались, пассажиры хлынули на платформу. Толкаемый со всех сторон, Олег вывалился из вагона. Тощий подросток в огромных наушниках пихнул его, освобождая себе путь. Олег споткнулся и чуть не выронил из руки затертый том из собрания сочинений Гоголя. Он с трудом запихнул книжку в старомодный коричневый портфель, прижал портфель к груди и, ссутулившись, покорно пошел к эскалаторам.
На улице было пасмурно, накрапывал мелкий дождь. Олег прошлепал по лужам к ближайшей палатке, купил пончиков и, жуя на ходу, не спеша двинулся на работу.
Перед зданием городской библиотеки устраивали зону отдыха. Рабочие бродили по перекопанному газону и усыпанному пожухлыми листьями тротуару, громко спорили, замеряли землю рулеткой. Олег протопал по грязному асфальту, потянул на себя железную дверь и ввалился в холл библиотеки. Часы показывали час дня. Олег нацарапал в журнале прихода сотрудников возле своей фамилии неровные цифры «12-00» и зашагал в зал художественной литературы.
– Опаздываешь, – проворчала пожилая охранница. – Читателей уж вагон набился. И опять наследил! – добавила она. – Убирать кто за тобой будет?!
– Ну, уборщица, наверное, не я сам, – едва слышно сказал Олег и поскорее скрылся в зале.
Зал пустовал: ни одного читателя. Вот бабка трагедию делает из его опозданий, будто проспать человеку нельзя! Олег уселся за кафедру, на место библиотекаря, нажал кнопку на системном блоке, и в этот момент в зал, запыхавшись, вбежала Ира.
– Олежик, доброе утро! – весело поприветствовала она Олега. – Еле успела на маршрутку, а то Серопегин пришел бы в ярость. Говорит, устал от моих бесконечных отгулов. Но главное – я договорилась с врачом, поведу к нему Алиску завтра вечером, надеюсь, поставит ее на ноги! Лучший хирург в городе, берет дорого… – вздохнула Ира, переобуваясь. – Хорошо, годовую премию через две недели выписывают. Ты вовремя сегодня пришел, как договаривались?
– Да, – пробормотал Олег, отводя глаза.
– Ой, спасибо, что меня прикрыл! Много народу с утра заходило? Видимо, много, ты даже книги новые не успел на полки расставить. Давай помогу, пока Серопегин не увидел, иначе наш истерик устроит и тебе разбор полётов! – Ира подошла к столу, заваленному стопками книг, и принялась перебирать их.
– Дэн Браун, Кинг. Нина Дашевская! Шестиклашки из одиннадцатой школы будут довольны, они давно ее ждали. Ой, последний роман Метлицкой! Возьму на выходные.
– Барахло, – поморщился Олег. – Люди, считающие себя интеллигентными и образованными, должны читать Гоголя и Достоевского, и подростков это особенно касается! Классика никогда не умрет, а современные авторы будут забыты через пару лет.
– Достоевский – нафталин, – фыркнула Ира, – подростки не в состоянии его осмыслить в пятнадцать…
– Ирка! – раздался женский голос.
Возле кафедры стояли три девушки из отдела комплектования библиотечного фонда. Они держали сумки, полные книг. Самая рослая из них, Наташа, прижимала к груди большую картину в резной потертой раме.
– Привет! – Ира подошла к девушкам. – Откуда идете?
– Да от Серафима Палыча, художника. Умер на днях, представляешь? Его родственники нам целый шкаф классики выдали и портрет, – Наташа повернула картину лицом к Ире.
С пыльного холста смотрел пожилой мужчина с вытянутым лицом, впалыми щеками и узким носом, загнутым крючком. Совершенно седые волосы старика, аккуратно зачесанные назад, касались плеч. Руки, сложенные на коленях, были покрыты россыпью красных пятен.
– Жаль Серафим Палыча, – огорчилась Ира. – Он постоянный наш читатель, каждый день в библиотеку ходил, в мероприятиях участвовал. Олег, помнишь его? Милый старичок…
– Не помню, – буркнул Олег. – Для меня все читатели на одно лицо…
– Кстати, о лице, – вмешалась в разговор Наташа. – Ир, тебе не кажется, что мужчина с картины чем-то на Олега похож, но не пойму чем. Носом… Или волосами?
– Бред! – раздраженно сказал Олег. – Не похож он на меня! Этот дядька старый и больной! На руках сыпь, щеки ввалившиеся, грудь как у чахоточного!
– Давай портрет на стеллаж поставим, – загорелась Ира.
– На полках некуда деваться от твоих безделушек, – запротестовал Олег и кивнул на верхние полки стеллажей, заставленные бумажными и бисерными поделками от детского кружка – Ира вела его в библиотеке по воскресеньям.
– Дети столько труда в поделки вложили, я не позволю от них избавиться! – возмутилась Ира. – К тому же, фигурки зал украшают, – добавила она, – а картину выбрасывать нехорошо, это – память о Серафим Палыче, он столько раз нашу библиотеку выручал! – И с помощью Наташи Ира водрузила тяжелый портрет на ближайший стеллаж.