— А ты зови его просто Рем, — махнул рукой Володя Колотков, главный режиссер. — Он только с виду эстет. В преферанс никто лучше его не играет.
Выяснилось, что, кроме редакторов, в редакции еще есть режиссеры, ассистенты режиссеров и помощники. Количественно их было втрое больше, чем нас. Режиссеры люди немолодые, мужчин и женщин приблизительно поровну. А вот ассистентки и помощницы были сплошь молодые девушки, и почти все симпатичные. При встрече со мной они подчеркнуто отводили глаза, что только усиливало мою тревогу.
— Не переживай, — сказал Юзик Кривко. — Половина из них замужем, а из второй половины выберешь себе подходящую. На мой вкус, самые красивые девчата из детской редакции.
— В музыкальной, — не согласился с ним Леня Барановский, проходивший мимо нас. — И в молодежной ничего. Страшные в общественно-политической редакции.
— Хлопец сам во всем разберется, — посмотрел на меня Юзик. — Пойдем к главному, надо определиться, чем будешь заниматься.
— Ну, какое направление выбрал? — спросил Тисловец, ковыряясь в куче бумаг на столе. — Куда этот приказ делся? Юзик, ты не брал?
— Нет, — сказал Юзик.
— Ладно, позже сам найдется, — отодвинулся вместе со стулом от стола Валентин Николаевич. — Поэзию у нас Микола ведет, творческими вечерами Юзик занимается… Какая у тебя специализация?
— Он прозаик, — сказал Юзик.
— Фольклорные передачи никто не ведет? — спросил я.
— Какие?! — вытаращились на меня главный с Юзиком.
— Поэзия слова народного, — смутился я. — У нас богатое народное творчество.
— А что? — почесал затылок Тисловец. — Неплохая мысль.
— И готовое название передачи: «Поэзия слова народного», — поддержал его Юзик.
— Пиши сценарий, — кивнул главный. — Кого из фольклористов возьмешь ведущим? Директора Института фольклора?
— Он называется Институт этнографии и фольклора, — сказал Юзик.
На самом деле институт назывался Институтом искусствоведения, этнографии и фольклора, однако я не стал поправлять Юзика. Директор этого института, как мне казалось, не подходил на роль ведущего.
— Пусть сам ведет, — сказал Юзик. — Это даже оригинально: молодой, с длинными волосами, в кожаном пиджаке. Модные очки на носу. Где ты такой пиджак взял?
— Из Венгрии привезли, — смутился я.
— Видишь, у него и пиджак, какого ни у кого из нас нет, — повернулся к главному Юзик. — Готовый ведущий фольклорной передачи.
— Давай, — кивнул Тисловец. — А вот и приказ нашелся, на самом верху лежал.
Он взял в руки лист бумаги, давая нам понять, что мы свободны.
— Видишь, все само решилось, — сказал в коридоре Юзик. — И девушка сама найдется.
«Мне только девушки не хватает, — подумал я. — Как их ведут, эти передачи?»
— Подскажут, — засмеялся Юзик. — Именно для этого должность режиссера и придумали.
Как и говорил Гайворон, меня поселили в общежитии телевидения. На самом деле это было общежитие велозавода, телевизионщики занимали в девятиэтажном здании нижние четыре этажа. И жили мы по два человека в комнате, а не по четыре. Во всяком случае, это касалось творческих работников.
Я подселился к Жене Микушкину, ассистенту режиссера детских программ. Это был видный парень с ухоженной прической, бородка тоже аккуратно подстрижена.
— Я здесь редко бываю, — сказал Женя при знакомстве. — Так что чувствуй себя хозяином.
«А где ночуешь?» — подумал я.
— Есть места, — усмехнулся Женя. — В командировки часто езжу. Можешь приводить кого хочешь.
— А бабки на вахте?
— Они наших не проверяют. Показываешь удостоверение и проходишь. Но мы и не похожи на велозаводских.
Чувствовалось, парень знал себе цену.
— На нашем этаже живут одни ребята? — спросил я.
— Почему? — удивился Женя. — В соседнем отсеке девушки с радио. Телевизионщицы этажом выше.
— В гости к ним ходишь?
— Времени нет, — махнул рукой Женя.
Интересно, чем он так занят? Парню двадцать с небольшим, самое время ходить в гости.
Женя еще раз усмехнулся и исчез за дверью.
И я начал обживаться в общежитии телевидения.
2
Главной моей заботой была все же передача о Короткевиче.