Вера Пеплова была самая красивая в нашем классе девочка. И я ни разу не видел, чтобы она хваталась за сердце.
Но и Саня, и Вера жили сейчас своей жизнью, о которой я мало что знал. Саня окончил Киевский институт инженеров гражданской авиации, Вера уехала к родственникам куда-то в Россию. Была она дочка военного, что служил в одной из многочисленных частей, разбросанных по Белоруссии.
А я сижу в мемориальном кабинете Якуба Коласа и расписываю карточки для словаря языка нашего классика. Кстати, он мне тоже нравился, особенно «На росстанях». Хотя и рассказы у него были прекрасные. В мировой литературе он занимал достойное место, мне было приятно об этом думать.
— Значит, решил увольняться из института? — спросила Лида, собираясь уходить домой.
Обычно мы с ней задерживались после работы, однако сегодня она была не в настроении. Это было понятно по тому, с каким раздражением она бросала в сумочку зеркальце, помаду, тени и прочую ерунду.
— Увольняться? — удивился я. — С чего ты взяла?
Она грохнула дверью и пропала. Я в недоумении посмотрел ей вслед. Во-первых, я действительно никуда не собирался уходить. Даже мыслей таких не было. Хотя…
Сейчас я находился в том же положении, что и после окончания университета, когда меня не взяли в аспирантуру на мою любимую фольклористику. А я очень хотел стать вторым Никифоровским, Сержпутовским или Романовым. Даже был согласен на лавры Шейна. Моя дипломная работа «Каравайные песни Белорусского Полесья» была без пяти минут кандидатская, об этом говорил не только руководитель диплома Петрова, но и другие преподаватели. Надо было потерпеть, сдать кандидатский минимум и все должным образом оформить.
Однако я отработал год в сельской школе физруком и на полставки учителем русского языка и литературы, прошел по конкурсу в Институт языкознания Академии наук, и выяснилось, что я не хочу быть не только фольклористом, но и языковедом.
Стезя писателя была намного привлекательнее.
Удивляло, что первая почувствовала это Лида, с которой я не говорил ни о фольклористике, ни о рассказах.
«Отчего она так разозлилась? — думал я. — Захочет, и мы хоть завтра подадим заявление в ЗАГС. Но она только смеется, когда я говорю об этом. Кто кому не подходит — я ей или она мне? Съезжу в Королищевичи, а там все само решится».
Валера Дубко новость о совещании воспринял скептически.
— Ничего они не дают, эти совещания, — сказал Валера. — Книгу ничто не заменит.
— А фотография? — спросил я.
— Это совсем другое, — вздохнул Валера. — Тем более ты ничего в ней не понимаешь.
— А что там понимать? — усмехнулся я. — Голые девушки намного красивее одетых.
Валера понял, что я над ним посмеиваюсь, и укоризненно покивал. Шутки о фотографии он не воспринимал.
— Диссертацию пишешь? — сменил я тему разговора.
— Диссертацию? — удивился Валера. — У меня нет на это времени.
— Если человек работает в академическом институте, он обязан написать диссертацию, — сказал я.
— Глупости, — хмыкнул Валера. — Наукой можно заниматься и без диссертации.
— Только не в нашем институте! — возразил я. — Выгонят, и пикнуть не успеешь.
— Не выгонят, — снова хмыкнул Валера. — Лучше меня статьи для этимологического словаря никто не пишет.
Я почесал затылок. Лично я эти статьи и не умел писать, и не хотел.
— Твое дело рассказы, — покивал Валера. — А из института уходи. Здесь тебе ничего написать не дадут.
— Кроме диссертации, — согласился я. — Ты об этом с Лидой говорил?
— С какой Лидой? — уставился на меня Валера.
— С моей.
— Ни с какой Лидой я не говорил, — сказал Валера. — Я же тебе сказал: у меня нет времени.
Это было похоже на правду. Валере и в студенческие времена катастрофически не хватало времени.
Мне еще больше захотелось оказаться в Королищевичах. Туда бы и Валеру с Лидой, но это не во власти и высших сил. В том, что они есть, я не сомневался.
— Высшие силы существуют, — кивнул Валера. — Кто, как не они, заставил тебя писать по-белорусски? Ты еще не забыл, что начинал с «Юности»?
Я этого не забыл. И начинал я действительно с рассказа на русском языке, который я послал по почте в журнал «Юность».
4
Рассказ назывался «Третий круг». В нем я рассказал о турнире по вольной борьбе, которой занимался все студенческие годы. И в этой борьбе я добился некоторых успехов.
Все началось в длинном коридоре главного корпуса университета. Я бежал по нему, чтобы записаться в секцию по настольному теннису. Мне казалось, что именно в этом виде спорта меня ждут лавры победителя.