Выбрать главу

Я залез на унитаз и достал из бачка бутылку. Она была холодная как лед.

— Хорошо спрятал, — кивнул Михаил. — Идешь со мной?

— Куда?

— К художникам. Там и твоя Наташка сидит.

— Она еще не моя. У тебя балерины были?

— Нет, — мотнул головой Миша. — Заметил, как она говорит? У того, кто занимается тяжелым физическим трудом, голос как труба. Сильная девушка. Хоть ты и борец, не поднимешь. Так ты идешь или не идешь?

— Позже, — сказал я. — В какой вы комнате?

— На третьем этаже.

Михаил повернулся и пошел по коридору. С бутылкой в руке походка его стала значительно тверже.

Я оказался перед выбором, в какую из комнат отправляться. Как и у буриданова осла, задача была неразрешимая. А в таких случаях один выход — ложиться спать.

8

В Минск из Гродно мы снова ехали на поезде, но в этот раз все семинаристы знали друг друга и размещались в купе по симпатиям. В нашем с Мишей купе сидели Наташа, Светлана и какой-то комсомолец.

«А этот зачем здесь?» — глазами спросил я Михаила.

Тот пожал плечами.

— В моем купе начальство, — сказал комсомолец. — Я лучше с вами.

— Как зовут? — повернулась к нему Наталья.

— Виктор.

— Победитель, значит, — кивнула балерина. — Но ты ведь тоже победитель? — Теперь она повернулась ко мне.

«А их в хореографическом училище муштруют не хуже, чем суворовцев», — подумал я.

— Конечно, не хуже, — сказал Михаил. — Не учеба, а каторга. У них и голоса одинаковы.

— Какие голоса? — одновременно спросили комсомолец с Наташей.

Они и внешне были похожи: высокие, стройные, серьезные. Прекрасная была бы пара.

Балерина при этом усмехнулась. Видимо, про свой голос она все знала и без Михаила. А вот комсомольцу было интересно.

— У вас голоса как пионерские горны, — сказал Михаил. — Потому тебя и записали в вожатые. Алеся вон не взяли. — Он подмигнул мне.

— Из Алесика тоже может получиться вожатый, — заступилась за меня балерина.

— Не получится, — хмыкнул Виктор. — Роста не хватает. За таким, как он, наша молодежь не пойдет.

— А вот и пойдет! — покраснела Наташа. — Светлана, как ты думаешь?

— Я ему не нравлюсь, — вздохнула Светлана. — Хотя как раз по росту мы друг другу подходим.

«Лебедь, рак и щука, — подумал. — Каждый в свою сторону тянет».

— Я тебе уже говорил — не раньше, чем через десять лет, — обнял ее за плечи Миша. — Выпить ни у кого нет?

Я развел руками — нет.

— В моем купе есть, — сказал комсомолец. — Но там не нальют.

— Почему начальники всегда пьют отдельно от подчиненных? — посмотрел на него Михаил. — Надо быть ближе к народу, иначе не построим.

— Что?

Мы все уставились на него.

— Коммунизм! — пожал плечами художник. — Ради этого и живем.

Я давно знал, что шуточки Михаила на грани допустимого. А вот Виктор не знал. Он тоже покраснел.

«Что они все сегодня краснеют? — подумал я. — Только мы с Мишей бледнолицые циники».

— Так ведь на филфаке учились, — сказал Миша. — С нашими девицами приличным человеком не станешь.

— Да, — покивал я. — Оттого ты и женился на однокурснице.

— Так ты женат? — удивилась Светлана.

Михаил посмотрел на меня и тяжело вздохнул.

— У нас уже многие развелись, — попытался я спасти ситуацию.

— Один Крокодил, — пробурчал Миша. — Да и того Тонька выгнала. А ты сам почему Зинку не взял?

Мы перешли на личности, а это не украшало беседу.

— Своих подружек без нас будете обсуждать, — сказала Светлана.

— Да и не подружек — жен! — Виктор расхохотался.

— Лучше сходи и возьми у своего начальника бутылку, — поставил его на место Миша.

— Я принесу! — живо подскочила Наташа. — Знаю, у кого есть.

— Что ж ты до сих пор молчала?! — возмутился Сухно. — У человека трубы горят, а ей хоть бы что.

Наташа выскочила из купе. Сейчас она была похожа на зайчонка.

— Понравилась? — посмотрела на меня, прищурив один глаз, Светлана.

— Ему нравится балерина, но в жены он возьмет тебя, — сказал Михаил. — Я в таких вещах не ошибаюсь.

Я знал, что Сухно всегда был излишне высокого мнения о себе. Артистка могла об этом не догадываться.

— Догадываюсь, — хмыкнула артистка. — У него на лбу написано: оракул.

— Пойду и я попытаюсь, — поднялся Виктор.

Головой он был под потолок вагона.

— Иди, — разрешил Миша.

Как ни странно, они оба вернулись с бутылками вина в руках.

— Едва с руками не оторвали! — со смехом сказала Наташа. — Оказывается, у всех здесь трубы горят!

— А мое начальство сказало, что Михаилу Сухно последнее отдадут, — сообщил Виктор. — За что они тебя так уважают?