«В Минске таких кафе нет, — думал я, вертя головой. — Но так и должно быть, все же Москва. Кому она помахала рукой? Мне?»
Нет, девушка махала парню, стоящему рядом.
Я вышел на улицу, быстрым шагом прошелся по Красной площади и отправился на Белорусский вокзал. Там купил билет и сел на лавку в зале ожидания. До поезда было больше трех часов. Не спать же на этой жесткой скамейке.
— Выпьем? — подмигнул мне мужик, сидящий напротив.
Рядом с ним сидела дамочка лет тридцати, с подбитым глазом. Было видно, что от этой парочки нужно держаться как можно дальше, однако я послушно встал и пошел за ними.
— По рублю? — на ходу предложил мужик.
— Закуска тоже нужна, — хриплым голосом сказала женщина.
— Вермут можно и без закуски, — оборвал ее кавалер.
— Хереса нет? — спросил я.
Все-таки я недавно прочитал Ерофеева и хорошо разбирался в московских напитках.
Мужик хмыкнул. Женщина споткнулась и двумя руками ухватилась за него.
— Бормотухой обойдемся, — стряхнул ее с себя кавалер. — Гони рубль.
Я дал деньги. Мужик крутнулся и исчез в подворотне. Людей на этой темной улице было мало.
— Студент? — спросила женщина.
Я промолчал.
— Я тоже… — кашлянула моя новая знакомая. — В ПТУ училась. Если хочешь, можем зайти за угол.
«Зачем?» — подумал я.
— Я могу и бесплатно, — взяла меня за руку женщина.
К счастью, из-за угла выскочил ее кавалер. Он тяжело дышал. «Бежал», — догадался я.
— Давай из горла, — сказал он. — Ты первый.
Я сделал пару глотков и отдал бутылку.
— Тебе не надо бы давать, — сказал он подруге. — Но пей уж.
Та несколько раз глотнула.
— Давай!.. — забрал у нее бутылку мужик.
Ему оставалось больше половины бутылки. Он ее выпил не останавливаясь.
— Пойдем, — бросил в снег бутылку мужик. — Здесь милиция ходит.
Мы направились в сторону вокзала.
— Повторим? — снова подмигнул мне мужик. — Тут есть одно местечко. А, Зинка?
— У него еще молоко на губах не обсохло, — вздохнула Зинка.
— А ты научишь! — расхохотался мужик.
— У меня поезд, — сказал я. — Слышишь, гудит?
И я, не оглядываясь, помчался на вокзал. Московских приключений мне было достаточно.
6
В Королищевичи нас, молодых литераторов, привезли на автобусе.
— А я тут уже был, — сказал Володя Пилипович.
Он был много старше меня, как, кстати, и многие из семинаристов.
— Здесь? — оглянулся я по сторонам.
Дом творчества стоял в заснеженном лесу. Огромные ели, дубы, березы, низкорослый кустарник — все как и в любом другом белорусском лесу. Может, только чересчур хорошо расчищена дорога, ведущая к двухэтажному деревянному строению, возведенному, видимо, еще до войны.
— Неужели его построили для одного человека? — удивился Володя.
Он был поэтом и не всегда удивлялся тому, чему надо.
— Так он же народный, — строго посмотрел на него Виктор Михайлович, сотрудник Союза писателей, нас сопровождавший. — И жил не один, а с женой. Напишешь «Новую землю», и тебе дачу выделят.
Все засмеялись.
— Что бы я ни написал, никакой дачи никто не даст, — сказал мне на ухо Володя. — А сюда я привозил одну барышню. Ей очень понравилось.
— Дача? — спросил я.
— Как живут писатели. Я же тут был по путевке.
— Какой путевке?
— Творческой, — пожал плечами Володя. — Подаешь в Литфонд заявление, и тебе выделяют согласно с возможностями. Молодым дают зимой, когда никто из писателей сюда не едет. Кормили хорошо.
— А барышню где взял?
— В ресторане! — хлопнул меня по плечу Володя. — Выпили, я пригласил ее на танец, потом говорю: «Поехали ко мне в Королищевичи». Она и поехала. Три рубля таксисту отдал.
Видно было, что он до сих пор об этом жалеет.
— Тоже поэтесса? — спросил я.
— С камвольного! — посмотрел на меня как на ребенка Володя. — Ночью шепчет в ухо: «Люби меня, люби!» Я и любил до самого утра. Но перед завтраком тихонько вывел из дома и на автобусную остановку. Тут рядом.
«Живут же люди!» — позавидовал я.
— У тебя тоже будут, — сказал Володя. — Писателей у нас любят.
«Мы еще не писатели», — подумал я.
— Будем! — сказал Володя. — Им ведь тоже смена нужна, не одним большевикам.
От большевиков я был еще дальше, чем от писателей, и промолчал.
— Тем более ты прозаик, — сказал Володя. — Как тебе это дается?
— Что? — спросил я.
— Писать рассказы. Или ты уже за роман засел?
— Какой роман… — махнул я рукой. — Пойдем лучше заселяться.
В большой комнате, в которую меня поселили вместе с Володей и еще двумя парнями, было довольно холодно.