— От окон дует, — сказал Володя. — Надо было девчат с собой брать, это самые лучшие печки.
— С девчатами не заселят, — сказал один из новых соседей.
— Это да, — почесал затылок Пилипович. — Тоже прозаик?
— Прозаик.
— Откуда?
— Из Славгорода, раньше он назывался Пропойском.
— Название в самую точку. Привез с собой?
— Что? — не понял парень.
— То самое. Ты же пропойский, лучше нас должен знать.
— Мы сюда не пить приехали.
— Ну, с вами каши не сваришь. Пойду к соседям.
Пилипович вышел из комнаты. Я посмотрел на парней. На поэтов они не были похожи.
— Какие из нас поэты! — сказал пропойский парень. — Миша Рабенков вон из Речицы, в районке работает.
— Я в Речице жил, на улице Заслонова, — обрадовался я. — А учился в школе номер шесть, на улице Ленина.
— Да я из деревни, — смутился Михаил. — В Речицу после университета направили.
— Вот и познакомились, — сказал пропойский. — Меня Владиславом зовут, фамилия Кирзанов. А поэты здесь в основном девчата, и они еще младше, чем мы.
— Они начинают писать стихи с первого класса, — кивнул Михаил.
Видимо, он был не большой любитель поэзии.
— Главное, что мы все из Восточной Белоруссии, — сказал Владислав. — Я могилевский, вы гомельские. Витебского не хватает.
— Пилипович витебский, — усмехнулся я, — работает в пединституте. А у меня батька речицкий. Сам я родился в Ганцевичах, школу заканчивал в Новогрудке.
— Это почти Польша, — покрутил головой Михась. — Адам Мицкевич оттуда.
Мне было приятно, что хлопцы, с которыми я поселился, образованные люди. Хотя наш Новогрудок был не таким уж и польским. Из тех, кого я знал, по-польски ругался только Войт, местный сумасшедший. Рассказывали, что у него крыша поехала после прихода Советов. А может, просто прикидывался дурачком.
— Хлопцы, пойдем ужинать! — послышался из коридора голос Пилиповича.
— Настоящий преподаватель, — уважительно сказал Владислав. — И не захочешь, будешь слушаться.
— Почему? — спросил я.
— Его с последней парты хорошо слышно. У нас с тобой не такие голоса.
Я вынужден был с ним согласиться.
— Вам хорошо, вы в столице работаете, — сказал Михаил. — А в моем «Днепровце» не очень попишешь. Каждый день по району мотаюсь.
— Увольняйся, — пожал плечами Владислав.
— Семью кормить надо, — вздохнул Михаил.
Мы со Славой посмотрели друг на друга. Семья — это серьезно.
7
— Ну что, еще не подрались между собой? — спросил Володя, когда мы сошлись в комнате после занятий.
— Мы же не поэты, — сказал Владислав. — Это у вас там искры летят.
— Какие искры! — скривился Пилипович. — Сплошь девчата, и одна глупее другой. Если бы знал, с кем здесь встречусь, не поехал бы.
— Неужели так плохо? — посмотрел на него Владислав.
— Кто этих поэтесс выбирает? — фыркнул Владимир. — Ноги еще ничего, а в голове полная пустота. Даже мои студентки умнее.
— Так их и берут за ноги, — сказал Михаил. — Я слышал, как их наши руководители обсуждали.
— Ну, посмотришь на эти ноги, — продолжал возмущаться Пилипович. — А дальше что? Не в постель же ее тащить.
«В постель — это интересно, — подумал я. — Но разве они пойдут?» Я ни одной поэтессы пока не знал, оттого и сомневался.
— Пойдут, — сказал Михаил. — Это самый правильный путь в литературу.
«А ты откуда знаешь? — взглянул я на него. — Неужели об этом в “Днепровце” пишут?»
— Не пишут, но люди рассказывают.
— У вас в Речице хорошие девчата, — сказал я. — Некоторых с танцев провожал. Ходишь в парк на танцы?
— Жена меня сюда едва отпустила, а ты про танцы. Напрасно я взялся за эту прозу. Надо писать очерки.
А люди здесь знают, что надо писать и зачем. Меня очерки не интересовали.
— У тебя рассказ хороший, — сказал Володя. — Все прочитали, даже начальство.
Об этом я знал. Виктор Михайлович, отвечающий в Союзе писателей за молодых, сегодня отвел меня в сторону и сказал:
— Тебя Чигринов хвалил. Знаешь, кто такой Чигринов?
— Нет, — сказал я.
Хотя на самом деле я знал, что Иван Чигринов занимает в Союзе писателей какую-то высокую должность.
— Секретарь по прозе! — поднял вверх палец Виктор Михайлович. — Это тебе не огурец с морковкой. Короче, в этом году моя дочка школу заканчивает. Заходи как-нибудь, познакомлю.
«Зачем?» — подумал я.
— Обсудите, куда ей поступать, и вообще… Ты же университет заканчивал?
— Заканчивал, — сказал я.
— Вот, подскажешь ей, что и как. Правда, она на полголовы выше тебя… Но и моя жена выше меня.