Пивоварня Ройзы Насибирской. Она сбежала из эшелона. Вошла в первый попавшийся дом, за столом сидели люди и читали Священное Писание. Это были свидетели Иеговы. Они сочли, что Ройза послана им Богом. Дали ей Библию и велели обращать людей в их веру. Ройза благополучно дождалась конца войны. Никому в голову не пришло, что по деревням ходит и проповедует еврейка. После войны она хотела и дальше продолжать – из благодарности, но приехал родственник и увез ее в Соединенные Штаты.
Лесопилка Герша Гольдберга. Вокруг лежали аккуратно сложенные штабелями распиленные бревна. Когда в субботу на небе зажигалась первая звезда и шабат заканчивался, все отпивали по глотку вина из общего бокала и говорили друг другу: гит вох – хорошей недели. Это служило знаком для молодежи: парни отправлялись с девушками “на чурбаны” к Гольдбергу. Их младшие братья и сестры шли следом – подглядеть, что делается вечером “на чурбанах”. Герш Гольдберг погиб в Белжеце.
Развалюха близ еврейского кладбища. Тут жил Янкель Блатт, родной брат отца Тойвеле. У него было двое детей, он был безработный и коммунист. Когда в сентябре 1939 года город заняли русские, дядя Янкель с энтузиазмом их приветствовал. Теперь будет работа, повторял он, теперь все будет по справедливости. Коммунисты нацепили красные повязки и выдавали русским буржуев – польских и еврейских, а также возвращавшихся после сентябрьской кампании солдат. В числе прочих арестовали Юду Помпа, торговца шелком и владельца дома с уборной. Через две недели русские отступили. Город заняли немцы. Погибли и коммунист Янкель Блатт, и Юда Помп, классовый враг. В Сибири у Помпа шансов выжить было бы намного больше, чем в Собиборе, но русские, к сожалению, не успели сослать избицких буржуев.
Блатт говорил и говорил, в Избице насчитывалось три тысячи евреев, а он не исчерпал и первой сотни. Навестил Малку Лернер, дочку мясника (мы проходили мимо их дома). Малка – стройная, высокая, черная, главная заводила в компании девочек из зажиточных семей, – открыла ему дверь в лазурном халате. Подавая печенье, слегка наклонилась, приоткрыв грудь. Не случайно и не застенчиво, а с нескрываемой гордостью. Ей было двенадцать, а у нее уже росли грудки. Печенье было с маком. На Пурим такие треугольнички с маком, прикрыв белой салфеткой с мережкой, носили соседям. Малка верховодила богатыми девочками, а Эстер – поменьше ростом, тоненькая, светловолосая, – бедными. Эстер была неказиста, но в старости выглядела бы лучше, чем Малка, – признался не очень охотно Блатт. Наверно, боялся, что это будет предательством по отношению к Малке. Эстер не располнела бы и сохранила фигуру, но она не успела состариться. Юзек Бресслер, сын зубного врача, рассказывал в Собиборе, что, когда их туда везли, оказался с Эстер и Малкой в одном вагоне. Посмотри, говорила Малка, мне пятнадцать лет, я никогда не спала с парнем и уже никогда не узнаю, как это бывает. Обе погибли. Юзек Бресслер убежал вместе со всеми, но подорвался на мине.
И уже правда последний дом – бабушки Ханы Суры, урожденной Кляйн, тетки берлинского родственника. Она носила парик. К Блаттам в гости не ходила, потому что отец Тойвеле, Леон Блатт, который в награду за службу в Легионах[47] получил концессию на продажу водки и вина, ел трефное, не соблюдал шабат и был проклят раввином. Курт Энгельс, начальник гестапо, лично надел ему на голову терновый венец из колючей проволоки и повесил на шею табличку: “Я – Христос. Избица – новая столица евреев”. Покатывался со смеху, когда Леон Блатт ходил в своем венце по Избице. Бабушка Хана Сура, Леон Блатт, его жена Файга и Гершль, младший брат Тойвеле, погибли в Собиборе.
А сейчас уже правда последний дом. Заросший бурьяном пустырь с остатками каменной стены – место, где был дом, кожевня Моше Бланка. Тут многие спрятались, когда только начали выселять. Люди чувствовали себя в безопасности, говорили: уж что-что, а кожа немцам всегда будет нужна. Все погибли в Собиборе. Сыновья хозяина войну пережили. Старший, Янкель, до войны учился в знаменитой люблинской ешиве[48]. В укрытии около Курова у него был с собой Талмуд, и он при свете керосиновой лампы продолжал его изучать. Чуть было не проморгал, что война закончилась. Младший, Герш, после войны занялся делами. Был убит неизвестными в Люблине, на Ковальской улице.
Мы повернули на юго-восток.
Бунт в Собиборе, крупнейшее из восстаний в концлагерях, произошел 14 октября 1943 года. Возглавил его Александр Печёрский, заключенный, офицер Красной Армии. Сразу после восстания немцы ликвидировали лагерь.
47