Однажды, когда она позировала ему, сидя в кресле, Морель печально сказал:
- Портрет почти закончен… Остались мелкие штрихи…
- Вы… покинете меня? – дрогнувшим голосом спросила княгиня.
- Если бы могло быть иначе… - с горечью отвечал он.
Она молчала, не имея сил сказать что-либо. В глазах стояли слёзы. И вдруг Морель бросился к ней, упал на колени, обнял её ножки, прижался к ним лицом.
- Катрин, я… нам придётся расстаться. Но я умоляю, подарить мне ещё несколько ночей счастья…
- После завтра возвращается князь… - почти равнодушно отвечала она, - при нём я… не смогу… Это слишком опасно…
- Да, я понимаю, - он пристально посмотрел ей в глаза. – Это опасно для вас…
- Глупый! – печально усмехнулась княгиня. – Какой же вы глупый! Это опасно для вас… Князь – военный… Если дело дойдёт до дуэли, ваша жизнь не будет стоить и гроша…
- Но ведь у нас есть ещё время! – воскликнул Морель и стал целовать ей руки. – Катрин, моя богиня… Вы – моя муза! Этот портрет… Он… он прославит моё имя в веках… Ваша красота, такая нежная и возвышенная, сводит меня с ума… Катрин, умоляю вас!..
- Вы убиваете меня, – прошептали бледные губы.
- Но разве вы… не хотите того же? – удивился он.
- Да, хочу, но… Чем больше я вижу вас, тем труднее мне будет расстаться, - призналась княгиня и разрыдалась.
Он прижал её к своей груди, поцелуями осушил слёзы.
- Катрин, я не могу ждать… я хочу вас немедленно! – он обжёг её своим взором.
- Ах, милый Жан, сюда могут войти слуги… - пролепетала Екатерина, сама умирая от желания.
Не отвечая, лишь улыбаясь дерзко и насмешливо, он закрепил двери ножкой стула. Потом схватил княгиню, и резко развернув к себе спиной, высоко подняв согнутую в колене ножку, прижал её к стене. Задрал сзади невесомое облако юбки, в нетерпении застонал и стянул с княгини полупрозрачное трико. Екатерина упиралась голенью и ладонями в стену, словно пыталась ползти по ней. Кругленький персик подёргивался.
- Ооо, Жан, - только и смогла простонать Екатерина.
Смелая рука Мореля скользнула в уютное местечко. Ощутив тягучую влагу, он довольно улыбнулся и, вцепившись в упругий персик, задвинул ей резко на всю свою длину.
Княгиня охнула, словно не ожидала этого, в радостном трепете приятно охватила узкими ножнами страстного гостя. Художник буквально избивал красавицу своими чреслами, безжалостно терзая маленький цветок. Алые губки стонали от сладкой боли. И когда его вулкан излился в неё горячей лавой, княгиня едва не размазалась по стене. Она забилась, повисая на его руках.
Но Морель не дал ей опомниться. Всё так же резко развернул её к себе лицом и уронил на колени. Она подняла на него недоумённый взгляд.
- Катрин, докажите мне, что вы действительно ко мне неравнодушны, - с лукавой улыбкой произнёс он.
И не дожидаясь её ответа, провёл по припухшим губкам своим багровым, в капельках лавы, стержнем. Губки раскрылись, пропуская его в маленький ротик. Головка красавицы стала старательно насаживаться на вновь изнывающее орудие художника. Очаровательный носик тонул в густых кудрявых зарослях. Влажные чёрные глаза то и дело восхищённо смотрели на любовника. Маленькие мягкие ладошки сжимали и ласково поглаживали тяжёлые шары. В последнем порыве сильнее притягивая личико княгини к себе, Морель застонал и, дёрнувшись, выстрелил в нежный ротик.
Она проглотила пьянящее вино, хотела облизать губки, но он не позволил. Поднял её и впился в прекрасный ротик страстным поцелуем.
- Я приду ночью, моя богиня, - хрипло прошептал Морель, посасывая губами крошечную мочку.
- Я буду ждать… - простонала она.
Поздним вечером Екатерина ждала художника. В полупрозрачном пеньюаре она возлежала на высокой огромной кровати в своей спальне. Вот осторожно открылась дверь, и знакомый силуэт приблизился к ней. В таинственном тусклом свете юная княгиня была ещё прекраснее.
- Катрин… - прошептал Морель, - сегодня я хочу любоваться вами… Насладиться вами сполна… Это наша последняя ночь и я хочу, чтобы вы запомнили меня навсегда, моя богиня…
Его глаза искупали её в голубоватом блеске. Княгиня вздохнула со сладострастной улыбкой и призывно взглянула на любовника. Морель не заставил себя ждать.
Под ним она стонала, комкая руками простыню, мотая головкой в ореоле роскошных кос. В эту минуту она позабыла обо всём. Значение имело только то, что горячая пульсирующая плоть проникала в неё, заставляя умирать от блаженства. Он пронзал её до самой потаённой глубины, но княгине, казалось, что этого мало, ей хотелось всё глубже и глубже. И она, извиваясь, крича, двигалась ему навстречу. В эту ночь ей казалось, что она навсегда становится его частью. Утомлённая страстными ласками, убаюканная его руками, она уснула.
В предрассветный час покидая прекрасную княгиню, Морель нежно скользнул по спящим рубиновым губкам и срезал крутой локон её волос.
- Месье, - тусклые глаза князя внимательно посмотрели на художника. – Вы блестяще выполнили вашу работу… Портрет бесподобен, впрочем, - он усмехнулся, - согласитесь он не лучше оригинала.
Морель в знак согласия склонил голову.
- А как же … вторая часть нашего контракта? – холодно спросил князь, не отводя взгляд от портрета.
Морель молча протянул ему миниатюрную шкатулку. Открыв её, князь увидел скромное крошечное золотое колечко с капелькой изумруда.
- Ну, что ж… прекрасно, - равнодушно произнёс князь, хотя в его лице что-то напряглось. – Вы получите сполна за вашу работу.
- Благодарю вас… - Морель вновь склонил голову. – Но… я отказываюсь от денег... Я полагаю, то, что вы мне поручили… оплатила княгиня.
Вечером за ужином Екатерина была грустна.
- Дорогая, вас что-то тревожит? – почти участливо спросил князь.
- Нет… нет, нет… всё хорошо… Мне не хочется есть, - как-то рассеянно отвечала она.
Он вдруг встал, подошёл к ней и положил на стол маленькую шкатулку.
- Полагаю, вас тревожит потеря этого? – произнёс своим обычным надтреснутым голосом.
Не отвечая, она открыла шкатулку. Её руки дрогнули, лицо залила пунцовая краска. Перед ней было то самое колечко, которое несколько дней назад она подарила Морелю.
- Откуда это у вас? – пролепетала княгиня, едва не теряя сознание, не смея посмотреть мужу в глаза.
- О, дорогая, я знал, что эта безделушка вам дорога, - усмехнулся он. – Ваш красавец-француз… просто это был мой подарок вам… Не правда ли, прекрасная игрушка? Я, как заботливый муж, умею угадывать ваши желания…
- Я вас ненавижу… - прошептала Екатерина, бледнея.
- Ну, что же… жёны довольно часто ненавидят мужей…Я – не исключение, - равнодушно заметил князь и вновь опустился за стол. – Надеюсь, вы подарите мне наследника, - он вдруг улыбнулся холодной улыбкой.
Прошло несколько месяцев. У князя Андрея Бутурлина родился сын. Молодая мать умерла во время родов.
[1] Парюра – набор ювелирных украшений.
[2] Месье, я … должна на сегодня покинуть вас… (фр.)
[3] Да, мадам, конечно… (фр.)