– Может быть. Но ты сама притащила сюда адвоката. И орала на меня за то, что я помешала тебе снять репортаж.
– Черт побери, Даллас, ты арестовала меня!
– Никто тебя не арестовывал. Просто доставили в управление для допроса. Так что жаловаться тебе не на что.
– Плевать я хотела на жалобы! – Надин со злости пнула стул.
Ева отнеслась к этому жесту с уважением и не обратила внимания на то, что сиденье взлетело в воздух и больно ударило ее по ноге.
– Я позвонила тебе! – прошипела Надин. – Поставила в известность, хотя вовсе не обязана была это делать! А ты заткнула мне рот, притащила сюда и обращаешься со мной как с каким-то чудовищем!
– Я не затыкала тебе рот. Просто делала свое дело. А притащила сюда, потому что у тебя была нужная мне информация, а ты злилась и не желала мне ее предоставить.
– Значит, это я злилась?
– Да, злилась… О господи, умираю без кофе! – Ева встала и протиснулась мимо Надин к автоповару. – Я тоже злилась, но на ссору у меня времени не было. А за чудовище прошу прощения. Я действительно хорошо тебя знаю. Налить тебе кофе?
Надин открыла рот, но тут же закрыла его и шумно выдохнула:
– Да! Если бы ты действительно относилась ко мне с уважением…
– Надин… – Ева, державшая в руке кружку, обернулась. – Если бы я относилась к тебе по-другому, то пришла бы с судебным постановлением. – Она сделала паузу. – Ты уже обговорила это дело с адвокатом?
– Честно говоря, да. Я сделала для тебя копии снимков еще до того, как отправилась в Деланси. И была бы там намного раньше, чем ты, если бы Ред не стукнул бампер другой машины. – Она вынула копии из портфеля.
– Отделу электронного сыска придется проверить твой видеотелефон. Нужно выяснить, откуда были присланы изображения и текст.
– Да. Я думала об этом. – Битва закончилась, и они снова смотрели друг другу в глаза. Женщины, объединенные общим делом. – Славная была девушка, – уронила Надин. – С чудесной улыбкой.
– Так все говорят… Эта фотография сделана на работе. Видна витрина с кондитерскими изделиями. Эта… должно быть, в метро. А эта… не знаю, кажется, в каком-то парке. Она не позировала. Может быть, даже не знала, что ее снимают.
– Он преследовал ее?
– Возможно… А тут она позировала.
Ева вгляделась в последний снимок. Рэйчел сидела на стуле у белой стены. Ноги скрещены, руки сложены на коленях. На девушке были те же голубая рубашка и джинсы, в которых ее обнаружили. Лицо было юным и прелестным, губы и щеки розовыми, но зеленые глаза были пустыми.
– Она что, уже мертвая? – прошептала Надин. – На этой фотографии она уже мертва!
– Возможно. – Ева отложила снимок в сторону и прочитала текст сообщения:
«ОНА БЫЛА ПЕРВОЙ, И ЕЕ СВЕТ БЫЛ ЧИСТЫМ. ОН БУДЕТ СИЯТЬ ВСЕГДА. ТЕПЕРЬ ОН ЖИВЕТ ВО МНЕ. ОНА ЖИВЕТ ВО МНЕ. ВМЕСТИЛИЩЕ НАЙДЕТЕ В ДЕЛАНСИ, НА УГЛУ АВЕНЮ «Д». СООБЩИТЕ МИРУ, ЧТО ЭТО ТОЛЬКО НАЧАЛО. НАЧАЛО ВСЕГО».
– Я позвоню Фини и попрошу прислать кого-нибудь из ОЭС проверить твой видеотелефон. Поскольку мы выяснили отношения, я могу не предупреждать, что о некоторых подробностях, важных для следствия – в частности о содержании этого сообщения, – в репортаже упоминать не следует.
– Можешь. Раз так, я могу не просить тебя держать меня в курсе и давать мне эксклюзивные интервью по ходу следствия.
– Можешь. Только не сейчас, Надин. Я еще даже дело не завела.
– Тогда сделай официальное заявление, которое я могла бы передать в эфир. Пусть знают, что нью-йоркская полиция не сидит сложа руки.
– Ладно. Скажешь, что следствие ведется во всех возможных направлениях и что ни отдел расследования убийств, ни лейтенант Даллас не будут смотреть сквозь пальцы на то, что с молодыми женщинами обращаются как с мусором.
Оставшись одна, Ева снова села за письменный стол. Первым делом ей надо было отправиться к судмедэкспертам. Но сначала она должна была выполнить еще один свой долг.
Она набрала личный номер Рорка, услышала бесстрастный ответ «абонент недоступен», но не успела дать отбой, как ее соединили с Каро – личным секретарем Рорка.
– Ох… Привет, Каро. Наверно, он занят?
– Привет, лейтенант. Он только что закончил совещание. Наверно, уже освободился. Сейчас переключу.
– Я не хочу беспокоить… О черт! – Ее снова переключили. Прислушиваясь к гудкам, Ева беспокойно заерзала в кресле. Наконец на экране появилось лицо Рорка.
– Лейтенант, вы все-таки позвонили…
– Извини, что не сделала этого раньше. Вздохнуть некогда. Как он себя чувствует?
– Перелом сложный, и, конечно, он ужасно расстроен. Добавь к этому плечо, колено, шишки и синяки… В общем, случай тяжелый.