…Как скрыть взаимную ненависть друг к другу, как спрятать страх за собственную жизнь? Они прошли под Сталиным суровую школу, годы мучительной тренировки. Выжили самые крепкие. Самые выносливые.
Вокруг дачи круглые сутки, в три смены, дежурила армия телохранителей, по 1200 агентов в смену. Кого Он боялся? Последние годы Сталин жил как одинокий волк в овчарне после резни. Забредет какая оставшаяся овца — р-р-раз! И нет ее. Разве это жизнь?.. Взвоешь от тоски. Но выть генсеку не пристало. Натура деятельная, он пустился на розыски овец.
Заслуженный разведчик Зусманович рассказывал, как его принуждали дать показания о предательстве маршала Малиновского. Зусманович отказался клеветать. Упорствующему чекисту сообщили, что его показаний ждет товарищ Берия. Намекнули на особую заинтересованность Хозяина. От Зусмановича требовали также «материал» на Н. Хрущева[257].
Заботясь о высшем эшелоне власти, Сталин взял командование личной охраной правительства под свою твердую руку. Его недоверчивость, подозрительность к концу жизни усилились. Большой Папа уже не доверял Папе Малому. Возвысив Берия, Сталин фактически лишил его непосредственного руководства тайной полицией. Сталин постоянно тасовал лубянскую колоду карт. Вот и Абакумов, такой исполнительный, обворожительно-тупой, ему надоел. Хозяин подыскал ему замену в аппарате ЦК, и в 1951 году Органы получили нового шефа С.Д. Игнатьева.
Подросло, изменилось любимое детище Сталина Лубянка. Давно покончено с традициями идеалиста Дзержинского. И с носителями традиций. Никого не осталось. Кабинеты заполнили новобранцы. Свежие начальники привезли из деревень земляков, приятелей детства. Сменив деревенскую рубаху на полковничий мундир, с личной автомашиной впридачу, что он понимал в политике, такой «следователь»? Да попади ему в руки сам Пушкин, разве он пожалеет поэта?
Работы после войны прибавилось. А в сорок седьмом возникла угроза перегрузки: кончился срок заключения «врагов народа» набора тридцать седьмого года. Один из уцелевших, старый большевик Рубен Катанян, получив после десяти лет лагерей разрешение поселиться под Москвой, обратился с письмом к генсеку, к товарищу по партии. Со Сталиным ему довелось сидеть вместе при царе. Катанян писал Вождю, что отсидел срок, не будучи ни в чем виновен. Что он остался верен партии и готов ей служить как и прежде.
Генсек вызвал Молотова.
— Что это такое? Кто допустил?!
…Канцелярия подготовила соответствующий Указ, старый большевик Шверник, в роли президента, подписал Указ. Отныне все отбывшие срок наказания могли не утруждать себя поездкой в центр: их оставляли на вечное поселение при лагерях.
Так Хозяин спас Лубянку от излишних хлопот. И правильно поступил: нельзя отвлекать Лубянский департамент от новых врагов ради старых.
Скучно стало не только Вождю. Заскучали без серьезного дела Лубянские костоломы. Война — какая приятная неожиданность! — идет к благополучному концу. Народ покорен, партия и народ едины, давно уж нет никаких оппозиций и новые не придумываются…
«Молодежная террористическая организация» была создана Лубянкой в 1944 году из сыновей загубленных Сталиным большевиков и их друзей, знакомых. Их было четырнадцать: Владимир Сулимов, его жена Елена Бубнова, дочь бывшего наркома, Юрий Михайлов — всего четырнадцать человек.
Владимир Сулимов, сын расстрелянного старого большевика, председателя СНК РСФСР, вернулся с фронта инвалидом. Трое других подали заявления об отправке на фронт. Они учились (кино, медицина, физика, математика…) и работали. Михайлов тоже вернулся с фронта. Они собирались иногда, довольно редко, на вечеринки, беседы.
НКГБ не мог упустить из поля зрения такую компанию.
Следствие курировал следственный отдел по особо важным делам НКГБ, но дело вело Мособлуправление: допрашивали следователи Малой Лубянки, а просматривали протоколы «наверху»…
В 1944 году все, даже дети, знали, что на Лубянке лучше «признаться»: в лагере хуже не будет, а расстреливали в тюрьме не всех…
Осенью 1943 года мне предъявили обвинение в терроре и антисоветской агитации, по статье 58 пункты «8» и «10». Через несколько месяцев следствию стало ясно, что террор (п. 8) полуслепому не «приклеишь», этот пункт отпал, и меня пустили на ОСО с пунктом 10.
С группой Сулимова получилось наоборот. Попав в следственные тиски, молодые люди взяли на себя некие политические анекдоты, и дело поплыло в сравнительно благополучном фарватере тривиально «антисоветской агитации», то есть подпадало под пункт 10 статьи 58.
257
После смерти Сталина Малиновский разыскал Зусмановича в дальних лагерях и вызвал в Москву. «Ты меня спас!» — сказал маршал и заботливо устроил старого разведчика, дал трехкомнатную квартиру на Воробьевых горах.