А Сталин предчувствовал скорый конец. Сказалась, вероятно, его гениальная прозорливость. Удвоилась его раздражительность, утроилась жестокость. «Дело Кремлевских врачей» возвращает нас к обстоятельствам смерти Жданова. У него развилась стенокардия, к такому мнению пришли кремлевские профессора. На их беду рентгенолог Лидия Тимашук, изучив электрокардиограмму, диагнозировала инфаркт. Меж тем Андрей Жданов, никем не предупрежденный, вел себя в санатории неосторожно.
Когда до Органов дошло мнение Тимашук, ее принудили написать официальное заявление, опровергающее мнение профессоров. На основании этого документа Лубянка, по команде генсека, состряпала дело.
Министром госбезопасности в ту пору был В.С. Абакумов. Когда начальник следственного отдела пришел с материалами по «Делу врачей», Абакумов выгнал его из кабинета. ЦК затребовал показания врача Этингера, заключенного в Таганскую тюрьму. Оказалось, он погиб под пытками. Сталин вызвал к себе Абакумова. Из ЦК министр вернулся на Лубянку уже в качестве арестанта. Он был слишком примитивен для столь высокой должности.
Среди кремлевских врачей было много евреев, значит делу можно было придать определенную политическую окраску. В отличие от «Ленинградского дела», эта кампания имела большую прессу, в конце 1952 года. Антисемитизм давно получил статус официальной государственной политики. Тут нечего скрывать от народа. Пусть народ знает, на что способны жиды. То есть евреи. Пусть в меру сил участвует в искоренении. Вместе с другими арестовали лейб-медика Хозяина профессора-кардиолога Владимира Никитича Виноградова. Сын сельского дьякона, он отличался мирным нравом, коллекционировал старинные иконы, картины. На Лубянке в нем проснулось неожиданное упорство, он отказался подписывать сочинение тюремных драматургов. Следователь обратился к новому министру. Игнатьев тоже не знал, как быть.
При первом же случае Игнатьев спросил Сталина:
— Что нам делать с Виноградовым?
— Не знаешь, что надо делать, да? Дай ему связь с Джойнтом. Он человек слабохарактерный, добрый. Он тебе все подпишет.
Игнатьев осмелился напомнить Хозяину, что Виноградов, некоторым образом, русский…
— Харашо. Тогда дай ему английский шпионаж. Англия покровительствует Джойнту — все сходится.
— Но он ничего не подписывает, требует довести до вашего сведения, что он ни в чем не виноват.
— «Не виноват, не виноват», — повторил с раздражением Сталин, — Мы не можем прощать шпионов иностранных разведок! Только бить его не надо. Надень ему на ноги кандалы потяжелее, и он все подпишет. Я его хорошо знаю?
Виноградов подписал все, о чем просили, и лежа на тюремной койке, стал почитывать Дюма.
Лучше всех держались Владимир Харитонович Василенко, академик, и невропатолог А.М. Гринштейн.
Могучего Гринштейна пытали электротоком, жестоко избивали, изуродовали лицо, морили голодом. Цифры бывают красноречивы. При росте 192 см Гринштейн весил 110 килограммов. В тюрьме он потерял 63. Когда его выпустили, он с трудом добрался домой, вполз по лестнице… Его подхватили под руки, но он упал. В комнате попросил чистый халат, сел в кресло и рассказал все. Его жена, главный невропатолог, тоже держалась стойко, ничего не подписала на следствии.
После смерти Сталина врачей выпустили. Но двое Л.Г. Этингер и М.С. Вовси погибли в тюрьме.
В широко разрекламированном «деле врачей» Сталин видел надежный способ развязать антисемитскую истерию, а значит — отвлечь чернь от иных социальных забот. (А честные люди, умные люди — так и не удалось всех извести! — будут молчать: три десятилетия страха чего-нибудь да стоят!).
Наследники Сталина, очарованные строгой простотой замысла и абсолютной дешевизной его реализации, умело продолжили гениальное начинание.
Драконово семя дало обильные плоды.
На XIX съезде взамен ПБ и Оргбюро был образован Президиум ЦК в составе 36 человек (25 членов и И кандидатов). В таком рыхлом верховном органе исчезновение нескольких голов прошло бы незаметно для публики. Генсек решил, что пора расстаться с Молотовым, Микояном, Ворошиловым, Берия. На последнем пленуме ЦК Сталин назвал Молотова и Микояна агентами американского империализма. «Свидетельские показания» о шпионской деятельности подручных Хозяин начал собирать давно, до войны. Их вытягивали из крупных разведчиков, из работников Внешторга и МИДа.