- Помочь мне уже никто не сможет, дядя.
- Испытайте же меня, а вдруг, - попросил он.
И тогда я поняла, что, оказывается, в мире нет больше никого, кому бы я смогла довериться, и что Фредерик Вильямс явно продемонстрировал, что способен сойти за отличного советчика, и на всю нашу семью был, пожалуй, единственным, обладающим здравым смыслом, человеком. Вот почему было бы очень хорошо поделиться с ним своей трагедией. И вправду, тот выслушал меня до конца крайне внимательно, ни разу не прервав мои излияния.
- Впереди ещё долгая жизнь, Аврора. Это теперь вы видите всё в чёрных красках, однако ж, стоит помнить, что время лечит и стирает многое. Данный этап напоминает собой поход по тоннелю на ощупь – вам кажется, что выхода нет, и всё же я вам обещаю, что он есть. Не останавливайтесь же на своём пути, деточка.
- А что же случится со мной, дядя Фредерик?
- Вы ещё полюбите, а в дальнейшем, возможно, появятся и дети, либо же вы станете лучшим фотографом этой страны, - сказал он мне.
- Но я чувствую себя столь запутавшейся и такой одинокой!
- Вы не одни в этом мире, Аврора, я теперь всегда с вами и будьте уверены, что никуда не денусь, пока вы во мне нуждаетесь.
Он ещё долго уговаривал меня, что не стоит возвращаться туда, где сейчас мой муж, что ещё возможно найти дюжину предлогов, чтобы чуть ли не годами медлить с возвращением. Вдобавок он был уверен в том, что Диего не настаивал бы на моём приезде обратно в Калефý, так как в своё время он меня убедил держаться от этого места как можно дальше. А что касается кроткой доньи Эльвиры, то, пожалуй, не останется ничего другого, кроме как утешать бедную женщину, прибегнув к частой с ней переписке. И здесь скорее речь шла о том, чтобы выиграть время: у моей свекрови шалило сердце, отчего она в любом случае не прожила бы слишком уж долго, что, кстати, и подтверждало не одно заявление различных докторов. Дядя Фредерик меня заверил, что отнюдь не спешит покидать Чили, ведь теперь его единственный близкий человек – это я, которую он любил, точно дочь или внучку.
- Так в Англии у вас никого нет? – спросила я его.
- Никого.
- Вы знаете, что о вашем происхождении ходят известного рода слухи. Так, говорят, что вы разорившийся дворянин, да и моя бабушка никогда этого не утаивала.
- А вот это уж совсем далеко от правды, Аврора! – засмеявшись, воскликнул он.
- А разве у вас нет спрятанного неведомо где семейного герба? – поинтересовавшись, засмеялась и я.
- Смотрите, деточка, - возразил он.
Мужчина разделся – он снял пиджак с рубашкой, задрал футболку и показал мне спину. Та была вся пересечена ужасающими шрамами.
- Бичевание. Не меньше сотни ударов хлыстом за кражу табака в австралийской исправительной колонии. Я отбывал наказание пять лет, прежде чем сбежать оттуда на плоту. В открытом море меня подобрало китайское пиратское судно, где меня заставляли вкалывать, точно раба. Но едва мы тогда добрались до суши, как я сбежал опять. И вот таким способом, можно сказать, одним махом, я, в конце концов, добрался-таки до Калифорнии. Единственное, что я перенял от английского дворянства, это акцент, который я, кстати, и выучил у настоящего лорда, волею случая ставшего моим первым хозяином в Калифорнии. Именно он и привил мне необходимые навыки, требующиеся профессиональному мажордому. Паулина дель Валье наняла меня в 1870 году, и с тех пор я всегда находился при ней.
- А знала ли бабушка всю эту историю, дядя? – спросила я, когда моё удивление несколько спáло, и мне удалось хоть что-то сформулировать.
- Разумеется, знала. На самом деле Паулину очень даже развлекало то, что люди несколько смущались, видя, как она связалась с мнимым аристократом.
- А за что вас приговорили?
- За кражу лошади – это случилось, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Вообще-то меня должны были повесить, но тут как нельзя кстати несказанно повезло, отчего мне смягчили наказание, и так, в конце концов, я оказался в Австралии. Вы не переживайте, Аврора, после данного случая в своей жизни я не украл ни единого сентаво, ведь плети окончательно излечили меня от этого порока, однако ж, надо сказать, что так и не отучили получать настоящее удовольствие от табака, - засмеялся он.
Вот таким способом мы и остались друг с другом. Дети Паулины дель Валье со временем продали особняк на улице Армии Освободителей, который в наши дни стал школой для девочек, откуда впоследствии вынесли даже то немногое, что ещё хранил в себе дом. Мне удалось спасти мифологическую кровать ещё до того как её похитили бы прибывшие практически сразу наследники. Я спрятала предмет мебели в разобранном виде на складе государственной больницы, в которой всё ещё работал доктор Иван Радович, где кровать и оставалась до тех пор, пока сами адвокаты не устали рыскать по углам в поисках прочих вещей из имущества, некогда принадлежавшего моей бабушке.