— И что?
Анна опустила глаза. Встала, подошла к окну.
— Лучше умереть сразу. Мишель не сказал, когда вернется?…
— Он только просил передать, чтобы вы в эти дни ни с кем из дома не выходили. Ни с кем. Даже если это будет друг. Что понадобится, принесу я.
Глава 18
— Анна боролась со страхом, переписывая отрывки из Евангелия. Вот, собственно, и вся информация, которой я на сегодняшний день располагаю, сочиняя эту историю. — Вера собрала листки и спрятала их в коробку.
— Значит, вы в самом деле придумали про этих двоих… И не знаете развязки… Постойте, тогда откуда вы вообще взяли, что Михаил был советским разведчиком?
— Из воздуха!..
— А! Понял! Вы видели материалы Феликса. Из них узнали и про моего деда, и про Михаила.
— Я никогда не смотрю его материалы. Поверьте на слово. И я совершенно не представляю, кто ваш дед и что с ним произошло. Поведайте, если это не семейный секрет.
Глеб глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух.
— Можно, я закурю у окна? Спасибо. — Он сел на подоконник и с удовольствием затянулся.
— Николай Гаврилович Косых работал здесь в годы оккупации под именем Жако Буссена.
— Начальник Мишеля…
— Давайте попробуем «сочинять» вместе? — предложил Глеб. — Остановите меня, если ошибусь. Я вижу комнату Анны. Поздний вечер. Торжественно накрыт стол… Это прощальный ужин на двоих. Мишель принес огромный букет алых роз, великолепный и печальный. И вальс — вы слышите вальс?
…В гостиной дома Грас, как в дни былых торжеств, сверкала хрустальная люстра, ниспадал торжественными фалдами вишневый бархат портьер. На столе выстроились бокалы, оплывали свечи в серебряных жирандолях, терпко благоухал огромный букет алых и белых роз. Анна и Мишель сидели друг против друга и молча смотрели в глаза.
— Нас словно заколдовали. И медленный сон на цыпочках заходит в комнату… — проговорила Анна, не отрывая глаз от Мишеля.
— Ровно в 21 час сюда войдет мой товарищ.
— Чтобы забрать меня. Но ведь мы расстанемся ненадолго. Иного выхода нет… Ведь нет, правда? — Ее движения были быстры, голос особенно звонок, и вся она напоминала маленькую встревоженную птичку.
— Это не разлука, это короткая отсрочка, — упорно «не замечал» ее тревоги Мишель. И собственной наигранной рассудительности. — А за разлукой…
— Будет ждать наш дом, и сад, и долгая, долгая жизнь. За нас! — Бокал Анны чокнулся с бокалом Мишеля. Они выпили шампанское стоя и, не сговариваясь, разбили бокалы об пол.
Анна завела патефон и поставила пластинку.
— Наш вальс! Будем танцевать! Ну, иди же, медведь! — Она медленно приблизилась к Мишелю. — Ты лучший танцор в мире.
— Я, кажется, научился не наступать тебе на ноги. — Они стояли в обнимку, не замечая кружения вальса.
— Мы будем танцевать очень часто, все, что попало, — полечку, краковяк, румбу. Даже когда станем старенькими. Тебе нравится румба? Смотри! — Анна попыталась изобразить сложные па и свалилась на диван, заливаясь смехом.
Она не заметила, как в комнате появился представительный мужчина в темном плаще и посмотрел на часы:
— Извините, господа, чуть поторопился.
— Жако Буссен. Тот самый, с портрета, — представил Мишель гостя Анне. — Он позаботится о тебе.
— Приятно, что обошлось без слез, мадемуазель Грас. Молодость, знаете ли, — это всегда прекрасно, даже во время войны. А смех — первейшее средство от всяческих неприятностей. Жако Буссен — к вашим услугам. В дорогу?
— В дорогу… Я быстро. Вещи уже собраны. — Анна торопливо вышла из комнаты.
— Значит, другого выхода нет, — проговорил Мишель.
— Ты должен понять, ситуация крайне обострилась. Нас преследуют провалы. Пока мне удалось скрыть информацию от Центра. Мы ж друзья, Миша. Но я вынужден пойти на крайние меры — немедля увезти Анну. Таков приказ. — Полковник посмотрел на Тисо с особым значением. — Не пытайся ее искать. Я коммунист и поступлю по совести. Пока еще… пока вопрос о душе остается открытым.
— По совести… — Мишель пристально вгляделся в тяжелые, непроницаемые глаза, полуприкрытые веками. — Надеюсь, я правильно понял?
— Анна будет под моей защитой. Ты не станешь пытаться встретиться с ней, писать. Столько времени, сколько понадобится. Все очень серьезно.
В дверях появился Поль и бодро доложил:
— Т-т-там все спокойно. Я наблюдал за улицей. На всякий случай проведу мадемуазель Анну через подвал.
— Ну вот — я готова. — Анна с чемоданом, в плаще и беретике старалась казаться бодрой, словно отправлялась в веселый круиз. — Присядем на дорогу?