Роджер спрыгнул со стула и смело шагнул к ней:
– Приветствую. Я – Роджер. – он глядел на незнакомку, выискивая в ней ещё свежие следы Арины. – Чем могу помочь?
Девушка смутилась, помолчала и представилась:
– Виктория. Я просто смотрела на тебя. Меня заинтересовало твоё лицо.
– Не тебя одну. – буркнул Роджер. – А тебе я не советовал бы слишком выделяться по ночам. – он решил сразу погнать разговор в русло, нужное ему.
Виктория отвела взгляд на окно, а после, по-женски обижено, глянула на художника:
– Ты знаешь Филиппа Джонсона? – встрепенулась она и её глаза налились надеждой.
Роджер опешил.
– Так же, как и ты знакома с Ариной Бэр. – пальнул он, собравшись и с неподдельным интересом взглянул на Викторию, ожидая от неё ещё что-нибудь, что заставит высказаться их обоих, вытягивая нужную информацию.
– Это не имеет значения. Это моё личное дело. – кротко и обижено продиктовала она, показывая, что больше ничего не скажет.
– Если ты это сказала, значит это уже имеет значение. – Роджер приклеился к своему месту рядом с ней, не спеша отлучаться.
Виктория молчала и смотрела в окно, словно художник уже испарился или вовсе ушел. Никто из них больше не произнес ни слова за это утро. Художник резко развернулся и, ссутулившись, вернулся к своему ледяному кофе. После, не оборачиваясь на Викторию, он задумчиво, но решительно, вышел с бара, назад в аудитории. В его мыслях теперь вращалось одно – вновь связаться с Филом. У него-то он явно узнает больше, чем от «вечной жертвы».
После обеда Фила разбудил телефонный звонок. Глаза он открыл в окружении кипы бумаг и шипящего диктофона.
– Э-э-э… – Фил выключил диктофон и выудил из-за уха коротенький карандаш, бросив его в нагрудный карман. – Слушаю.
– Привет, Фил. Можешь говорить? – голос показался ему знакомым. – Это я Роджер.
– Ай. Доброе утро, Родж. – Фил глянул на часы и осознал, что далеко уже не утро. – Да, хорошо я поспал… Говори, я слушаю.
– Что там у тебя? Не занят сегодня вечером? – Роджер решил действовать сразу же.
– Да нет. Я теперь уже совсем-совсем свободен. – Фил пропел эту фразу мягко и возвышенно.
– В смысле?
– Уволился. Теперь вот передо мной несколько зарисовок для будущего романа. – как-то между прочим, вставил Фил. – А у тебя ко мне есть какое-то дело?
– Поговорить хотел. Встретил одну особу, и она утверждает, что знает тебя. – Роджер выдержал паузу. – И уверен, что она знакома с особой, которую я долго и безрезультатно ищу. Увы, особа, которая знает тебя, ничего мне сказать не решилась. Вот и звоню тебе.
Фил развернул в голове фотоальбом всех, кого знал, но это ничего не дало, а лишь задержало ответ.
– Окей, не вопрос. Сегодня вечером? – бывший журналист прикинул карту города. – знаешь бар «Irish lioness»?
– Конечно.
– Значит там. В девять часов. Идет?
– Идет. – Роджер взглянул на скопившуюся у таксофона очередь. – Ладно. До встречи.
– Давай. – Фил положил трубку и осмотрел свою комнату. Она превратилась в океан из мятой бумаги, карандашей, ручек и прочей канцелярии. Печатная машинка, почему-то лежала вверх тормашками, видимо соскользнула со стола.
Фил двинулся в ванную, по пути прошлёпав по огромной луже. Он опустился на колени и принюхался – это было пиво.
Уже с семи часов «Irish lioness» кишел рабочими из близлежащих заводов за рогом. Один парень изматывал музыкальную будку, проталкивая в неё свои четвертаки. Не смотря на количество выпитого алкоголя и пары-тройки лежащих на стойке лиц – атмосфера в этом баре всегда оставалась культурной и исключала жертвы. Конечно, существовала легенда, что бармен вздергивал у себя на заднем дворе всех, кто посмеет сломать хоть крючок для плащей в его заведении, но это не очень-то теперь пугало посетителей. Легенда осталась легендой, там не менее – все вели себя подобающе.
Когда Фил переступил порог пивнушки, Роджер уже сидел у стойки и болтал с барменом.
– Лады, Иззи. – художник заметил Фила, пробирающегося к ним. – После обсудим твою кухню и баню. Я думаю, найду как их облагородить. – пообещал он и представил ожидаемого товарища. – Это Филипп.