– Надо бы. А я верю в случай. – Роджер воодушевился, старательно откидывая мысли об Арине.
– Аналогично.
Они одновременно поднялись со скамьи и направились назад, в главный корпус, не перекинувшись на ходу ни единой фразой, по традиции.
Тут Роджера дожидалась его картина с обнаженной натурой, а Алесю – её полбутылки. Девушку на холсте все знали под именем Фавста, впрочем – это её не настоящее имя и об этом тоже все прекрасно знали: преподаватели, ученики и художники. Она имела привычку всем о себе рассказывать, а потом делать загадочный вид и нагонять таинственность на себя, хотя никакой тайны никто уже не чувствовал, по вине её самой.
Натурщицей её взяли сразу – здесь как раз не хватало ярких форм, а рисовать кости всем уже изрядно надоело.
Фавста сразу нашла общий язык с Алесей и Роджером. Особенно, она симпатизировала Роджеру, он же – тоже отвечал её взаимностью, всё чаще и чаще вспоминая Арину. Это его стало угнетать и он – то болезненно худел, то пропадал неделями. Но после возвращения с деревни и общением с Алесей, Роджер вполне быстро пришел в себя.
Портрет Фавсты так или иначе стоило закончить и Роджер, пусть и через силу, но старался это сделать. Перед исчезновением за город, он с ней попрощался и потерял след Арины. К нему пришел застой в творческих порывах и полная апатия, что привело к тому нелепому случаю с горящими картинами.
– Да брось ты уже свою картинку! Она не стоит этой ночи. – Алеся косо взглянула на холст и отобрала у Роджера кисть
– Когда же, я её закончу? – он в отчаянии, но не особо охотно, опустил руки.
– Та завтра же, на занятиях, и закончишь! – она сняла холст с мольберта и, отвернув, приставила к стенке, в глубине зала. – А может, даже – никогда. – отрезала девушка, еще раз обернувшись на прямоугольник у стены, который чуть не шлепнулся ещё не подсохшей краской прямо на пол.
Алеся распинала бумагу и карандаши на столе и, одним прыжком, уселась сверху стеклянной крышки. Роджер выглянул в распахнутое окно и примостился на подоконник.
Там внизу стояла какая-то женщина. Окно выходило на аллею, и она стояла неподалёку от того места, где, ещё полчаса назад, сидели он и Алеся. Фонарь очень хорошо освещал её – будто она специально стала там, чтобы её заметили. Женщина нервно оборачивалась и кого-то с нетерпением ждала.
Роджер ничего не сказал Алесе и продолжил наблюдать. Темные волосы женщины тяжелыми кудрями падали на плечи. Бордовое платье ярко выделяло её фигуру в серой ночной улице. «Прирожденная жертва» – подумал Роджер и заметил, как её кто-то поманил со стороны фонтана, не далеко от скамеек. Она отошла в тень, но всё равно не исчезла из виду – стразы на сумочке отсвечивали от фонаря и сопровождали каждое её движение.
Тот кто-то стоял в тени и рассмотреть его было сложно, но Роджер определил, что их там только двое – та женщина и человек в тени.
Разговор у них шел не долго, видимо, они просто чем-то обменялись и разошлись. Женщина промелькнула мимо фонаря, вдоль аллеи; вид у неё был очень довольный. Пока художник провожал взглядом уходящую, чуть не упустил из виду фигуру в тени. Силуэт немного сдвинулся в сторону фонаря и стал похож на стог сена со свертком на вершине. Роджер напрягал зрение и силился рассмотреть лучше – живая тень подносила к фонарю какие-то предметы, изучая их. Но вот, она быстро всё спрятала и поспешно ушла прочь. Эту походку Роджер узнал бы из тысячи…
– Да, ты права. Моя картина не стоит этой ночи. – чуть слышно проговорил Роджер, не спуская глаз с удаляющийся фигуры.
Алеся мигом спрыгнула со стола и за пару шагов очутилась у окна.
– Что ты там высмотрел? – она глядела на единственное освещенное пятно под фонарем.
– Арина. – тихо и, казалось без энтузиазма, выговорил Роджер, кивнув в сторону, исчезающей во тьме, точки. – Я не пойду за ней. У неё какое-то дело. – опередил Алесю он, когда она было открыла рот, чтоб толкнуть друга на мысль – последовать за Ариной.
– Но вы же столько не виделись, почти полтора года. – возмутилась она.
– Не хочу ей мешать. – одинокая слеза покатилась по его щеке и он по привычке быстро слизал её. – Я её люблю и не хочу ей мешать. Просто хочу, чтобы она была счастлива. Если ей хорошо без меня и она не страдает лишний раз – я тоже счастлив.
Художник рывком отошел от окна – короткие воспоминания пробежались в его голове, а за спиной он почувствовал осуждающий взгляд подруги.