Вариант этого портрета находился в Болдине, где жил с семьей сын Льва Сергеевича — Анатолий. При передаче имения государству в 1911 году портрет поступил в Пушкинский дом. Он безусловно идентичен миниатюре, хотя сделан на бумаге акварелью и гуашью. По размеру портрет несколько больше овальной миниатюры, заключен в красивую черную рамочку с золоченым ободком. Между двумя миниатюрными портретами есть небольшие расхождения в деталях: на втором портрете сюртук, рубашка и жилет более светлых тонов. Портреты, очевидно, повторялись автором.
В 1912 году Пушкинский дом получил от Льва Николаевича Павлищева (сына Ольги Сергеевны) тот самый акварельный портрет Л. С. Пушкина, по которому А. Зубчанинов делал гравюру. По сравнению с миниатюрой он значительно большего размера, а по художественным достоинствам уступает оригиналу. Все три портрета находятся в собрании Всесоюзного музея А. С. Пушкина в Ленинграде.
Лев Сергеевич оставил краткие, но ценные записки об Александре Сергеевиче Пушкине. Черты характера брата, его знание французской и русской литературы, его слава поэта описаны им ярко и живо. Многие подробности жизни Пушкина, знаменательные события его молодости, а также имена истинных друзей поэта известны нам прежде всего по воспоминаниям Льва Пушкина. Искренностью и непосредственностью веет от написанных им строк, они пронизаны чувством любви к брату, восторженным преклонением перед ним.
В 1844 году Лев Пушкин напоминает другу поэта, ректору Петербургского университета П. А. Плетневу, о необходимости собрать у разных лиц и сохранить письма брата, «для того, чтобы присоединить из них том к его сочинениям». Сам Лев Сергеевич бережно собирал его письма — сохранилось сорок писем Александра Пушкина к нему и четыре письма Льва к поэту. Эти письма говорят о трогательной нежности, заботе, любви Александра Сергеевича к своему младшему брату, Льву Сергеевичу Пушкину.
Свою жену Пушкин любил беззаветно, восхищался ее красотой, находил в ней множество прекрасных качеств. «Гляделась ли ты в зеркало, — писал ей поэт через два с половиной года после свадьбы, — и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете, а душу твою люблю я еще более твоего лица». «Я должен был на тебе жениться, потому что всю жизнь был бы без тебя несчастлив», — писал он жене в другом письме. Поэт был уверен, что Наталья Николаевна исполнит «долг доброй матери», как исполняет она «долг честной и доброй жены».
Наталья Николаевна родилась 27 августа 1812 года в селе Кариане Тамбовской губернии, куда ее родители уехали во время тревожных событий Отечественной войны. Она была шестым ребенком в семье Николая Афанасьевича Гончарова (правнука Афанасия Абрамовича Гончарова, основателя полотняных заводов). Ее мать, Наталья Ивановна, урожденная Загряжская, славилась в молодости исключительной красотой. Раннее детство Наташа провела у деда Афанасия Николаевича в родовом имении Гончаровых — Полотняном Заводе, а с шести лет вместе с тремя братьями и двумя сестрами жила в Москве, в доме на Никитской улице.
В младенчестве Наталья Гончарова была обычной девочкой, в которой трудно было угадать будущую ослепительную красавицу. До настоящего времени дошел только один детский портрет Натальи Николаевны. Это рисунок итальянским карандашом и сангиной. Имя художника неизвестно. Перед нами ребенок шести-семи лет в открытом белом платьице, с короткими прямыми волосами и правильными чертами лица. Портрет маленькой Наташи вместе с такими же портретами сестер и братьев висел в кабинете деда, Афанасия Николаевича Гончарова, в Полотняном Заводе. В 1938 году портрет был передан Государственному музею А. С. Пушкина внучатым племянником Натальи Николаевны — В. Н. Новицким.
Надежда Осиповна в письме дочери 22 июля 1830 года из Петербурга в Михайловское (Ольга Сергеевна раньше своих родителей уехала в деревню) делится своими наблюдениями: «Он очарован своей Натали и говорит о ней, как о божестве. Он думает приехать с нею в Петербург в октябре месяце… Малиновские отзываются как нельзя лучше обо всем семействе Гончаровых и о Натали говорят, как об ангеле…»
По словам отнюдь не благодушной Ольги Сергеевны, ее брат и его жена «в восторге друг от друга». В письме мужу в Польшу летом 1831 года она написала, что ее невестка «в высшей степени очаровательна, красива, изящна и умна и со всем тем совершенно малое дитя…».
Приехав с мужем в Петербург, а затем в Царское Село через три месяца после свадьбы (венчание состоялось 18 февраля 1831 года в Москве, в церкви Старого Вознесения на Никитской улице), Наталья Николаевна почти сразу же стала «наиболее модной» женщиной высшего света, одной из первых красавиц Петербурга. Беспристрастный и сдержанный генерал А. П. Ермолов писал в декабре 1831 года Н. П. Воейкову из Петербурга: «Гончаровой-Пушкиной не может женщины быть прелестней. Здесь многие находят ее несравненно лучше красавицы Завадовской». Внучка Кутузова, жена австрийского посланника Дарья Федоровна Фикельмон, увидев Натали Пушкину, отметила, однако, меланхолическое выражение ее лица, какую-то отрешенность, контрастирующую с характером Пушкина, у которого «видны были все порывы страстей» (письмо П. А. Вяземскому от 25 мая 1831 года). Красоту Натальи Николаевны Дарья Федоровна называла «поэтической», проникающей до самого сердца, но она предрекала ей печальную судьбу. «Есть что-то воздушное и трогательное во всем ее облике, — записала она в своем дневнике 12 ноября 1831 года, — эта женщина не будет счастлива, я в том уверена! Она носит на челе печать страдания… какую же трудную предстоит ей нести судьбу — быть женою поэта, и такого поэта, как Пушкин!»
В это время Александр Павлович Брюллов, брат знаменитого Карла Брюллова, создает один из самых известных портретов Натальи Николаевны Пушкиной. Еще будучи женихом, Пушкин 30 июня 1830 года писал из Петербурга Наташе Гончаровой о том, что дамы спрашивают у него ее портрет и не прощают ему того, что у него его нет; он утешает себя тем, что проводит часы перед белокурой мадонной, похожей на нее как две капли воды. (Пушкин любовался копией с «Бриджватерской мадонны» Рафаэля, выставленной в витрине книжного магазина Сленина).[8] Московский друг Пушкина Павел Воинович Нащокин просил у поэта портрет его жены, в ответ Пушкин сообщал 3 августа 1831 года, что «портрета не присылает за неимением живописца».
Только 8 декабря того же года, приехав в Москву, поэт спрашивает жену в письме: «Брюллов пишет ли твой портрет?» Тонкий, «воздушный» акварельный портрет Н. Н. Пушкиной работы А. П. Брюллова передает юную прелесть и благоуханность облика девятнадцатилетней жены поэта. Он был заказан, по всей вероятности, в начале 1832 года. Наталья Николаевна в открытом бальном платье. Темно-русые волосы причесаны по моде 1831–1832 годов, красивые светло-карие глаза немного косят, на лбу нитка жемчуга с подвеской, в ушах длинные серьги. Именно этот портрет имел Пушкин в виду, когда писал 30 июля 1834 года жене в Калугу, в Полотняный Завод: «Целую твой портрет, который что-то кажется виноватым…» Акварельный портрет имеет много общего с рисунком самого Пушкина на обороте счета издания альманаха «Северные цветы» на 1832 год, сделанным примерно в феврале 1832 года, в годовщину свадьбы. На рисунке Наталья Николаевна в платье с пышными рукавами, с высокой прической. Особенно тщательно прорисована Пушкиным нижняя часть юного лица. Позади Натальи Николаевны, слева, поэт начал рисовать себя, но потом заштриховал начатое.
Впоследствии портрет Натальи Николаевны работы Брюллова находился у ее детей. Он был представлен на пушкинской выставке 1880 года в Петербурге и на юбилейной пушкинской выставке 1899 года в Академии наук как собственность старшей дочери Пушкина, Марии Александровны Гартунг. Затем портрет находился в семье старшей дочери Натальи Николаевны от второго брака, Александры Петровны Араповой, которая отдала его своему старшему сыну Петру Ивановичу. В 1927 году П. И. Арапов передал портрет своей бабушки в Пушкинский дом.
8
Некоторые исследователи считают, что Пушкин любовался копией с «Сикстинской мадонны» Рафаэля (см.: