В 1911 году известный пушкинист Б. Л. Модзалевский, в качестве душеприказчика скончавшегося тогда же в Кисловодске писателя И. Л. Леонтьева (Щеглова), передал Пушкинскому дому «по завещанию покойного» графин и рюмку рубинового стекла, принадлежавшие некогда Пушкину. В том же году К. В. Рышкова и ее отец В. Ф. Рышков передали туда же и поднос. В наше время этот прибор можно увидеть в одной из комнат квартиры А. С. Пушкина на Мойке, 12.
Стальные ножницы с пилочкой были представлены на пушкинской выставке 1880 года в Петербурге. В каталоге выставки о них говорилось: «Ножницы Пушкина, подаренные им сестре, Ольге Сергеевне Павлищевой, и доставленные ее сыном в лицейскую библиотеку». После окончания выставки Л. Н. Павлищев передал эти массивные ножницы в кожаном футляре в музей Александровского лицея. Через несколько лет, 27 октября 1898 года, в статье об этом музее газета «Новое время» писала: «Из числа вещей, принадлежавших Пушкину, в музее замечательны… ножницы, подаренные им своей сестре О. С. Павлищевой в 1836 г. Эти ножницы — для ногтей, но столь основательной величины и толщины, что ими можно было бы остричь ногти гейневскому Атта-Тролля». На металле посередине выгравирована фамилия мастера: «F. Kulinski».
Серебряные ложки попали к поэту, очевидно, из наследства его дяди — артиллерии подполковника Петра Львовича Пушкина (старшего брата Сергея Львовича), умершего в 1825 году и оставившего свою часть нижегородских имений отцу Пушкина.
Приехав в 1830 году в Болдино для вступления во владение половиной села Кистеневка Сергачского уезда Нижегородской губернии (200 душ крепостных крестьян), выделенной ему отцом перед женитьбой, поэт стал и владельцем некоторых вещей из барского дома. В официальной описи движимого имущества П. Л. Пушкина, составленной в 1828 году опекунством, среди многих вещей упоминаются и серебряные ложки.
В 1918 году в Пушкинский дом была передана Ольгой Петровной Павлищевой (женой Л. Н. Павлищева) массивная разливательная ложка с гравированной монограммой «Р. Р.» (лат.) и датой «1796» в клейме московского мастера. В 1924 году Елена Иосифовна Кун передала туда же небольшую столовую ложку с гравированными начальными буквами имени и фамилии заказчика — «Р. Р.» (Петр Пушкин) — под дворянской короной. Эта ложка сделана уже петербургским мастером в 1800 году.
Курительная трубка. В семье Льва Сергеевича Пушкина хранилась курительная трубка поэта. В 1914 году ее передала в Пушкинский дом М. Н. Стоюнина. Трубка пенковая, с барельефными портретами (мужским и женским) в парадной одежде дворян XVIII века и рельефными украшениями в виде гирлянд цветов. М. Н. Стоюнина сопроводила свой дар следующими пояснениями, написанными на ее визитной карточке: «Пенковая трубка, принадлежавшая Александру Сергеевичу Пушкину, была подарена Верой Анатольевной Пушкиной (дочерью Анатолия Львовича, племянника поэта. — Авт.) Марии Николаевне Стоюниной (привезена из с. Болдина)» [20].
Поэт, как и многие его современники, курил в минуты отдыха. «Пушкин больше не корчит из себя жестокого, — пишет Екатерина Николаевна Раевская брату Александру в 1821 году, — он очень часто приходит к нам курить свою трубку и рассуждает или болтает очень приятно». Находясь в ссылке в селе Михайловском, Пушкин в ноябре — декабре 1824 года вкладывает в одно из писем к брату в Петербург записку с перечнем вещей, которые были ему необходимы, среди них упомянуты табак, спички и глиняная трубка с черешневым чубуком.
Бывая у П. В. Нащокина в Москве, поэт любил, сидя у него «на диване, с трубкой в зубах», рассказывать своему другу обо всем, что «скопилось» у него на душе за время разлуки.
Трубка, подаренная М. Н. Стоюниной Пушкинскому дому, вложена в футляр, обтянутый сверху зеленым сафьяном; на серебряном ободке трубки выгравированы буквы «П. Н.» под дворянской короной (возможно, это начальные буквы имени и фамилии дарителя трубки, по предположению — Павла Воиновича Нащокина).
Стол чинарового дерева из Болдина. В литературной экспозиции Всесоюзного музея А. С. Пушкина можно увидеть простой письменный стол чинарового дерева, сделанный в конце XVIII века, вероятно, крепостным мастером. Верхняя доска стола крыта темной кожей, спереди пять выдвижных ящиков (один посередине, по два по бокам от него). За этим столом, по всей вероятности, работал Пушкин болдинской осенью 1830 года, а также в другие свои приезды в Болдино.
27 апреля 1911 года состоялось постановление Совета министров «О приобретении бывшего имения А. С. Пушкина при селе Болдине в казну». В 1912 году стол был передан из Болдина в Пушкинский дом.
Портреты Джорджа Ноэля Гордона Байрона и Фридриха Шиллера. К личным вещам Пушкина относятся и находившиеся у него портреты поэтов-современников — его соотечественников и иностранцев.
Известно, как высоко ценил Александр Сергеевич талант знаменитого английского поэта, которого современники, по словам Пушкина, видели «на троне славы, видели в мучениях великой души, видели во гробе посреди воскресающей Греции». Поэзия Байрона, самое его имя, как символ революционно-романтического направления в литературе, имели большое влияние на Пушкина в определенный период его жизни. В годовщину смерти Байрона, 7 апреля 1825 года, Пушкин и Анна Николаевна Вульф (старшая дочь П. А. Осиповой-Вульф) заказали «за упокой души» обедни «в обеих церквах Тригорского и Воронича». В июле того же года Пушкин просил Анну Николаевну прислать ему из Риги последнее издание произведений Байрона.
Несколько позже Пушкин подарил Анне Николаевне портрет лорда Байрона, приобретенный им, очевидно, через А. И. Тургенева или П. А. Вяземского (а возможно, подаренный ему кем-либо из его друзей). Он представляет собой большую красивую гравюру с глубокими темными бархатистыми тонами, исполненную так называемой черной манерой (меццо-тинто). Автор гравюры — английский мастер Чарлз Турнер, работавший по оригиналу известного американского художника Вильяма Эдварда Веста. Сам Байрон считал портрет, созданный В.-Э. Вестом в Пизе в 1822 году, «лучшим своим портретом». Уже после смерти Байрона этот портрет был опубликован в Лондоне в январе 1826 года.
Портрет сохраняется в старом серо-коричневом с голубой, серебряной и черной полосками паспарту с факсимильной надписью на наклейке: «Noel Byron». На обороте подаренного Пушкиным портрета П. А. Осипова надписала: «Presente par Alexandre Pouchkine a m-lle Annette Woulff. L'ean 1828» (Подарен Александром Пушкиным девице Анне Вульф. 1828 год). Рамку для портрета Байрона заказал в Петербурге брат А. Н. Вульф — Алексей Николаевич Вульф.
В 1917 году Светлана Николаевна Вревская, жена внука Евпраксии Николаевны Вульф-Вревской, передала портрет в Пушкинский дом. В настоящее время он экспонируется в кабинете поэта в доме-музее А. С. Пушкина в селе Михайловском.
Также семье А. П. Осиповой Пушкин подарил принадлежавший ему портрет великого немецкого поэта и драматурга Фридриха Шиллера. Влияние его поэзии на Пушкина ощущалось с лицейских лет, романтическая душа юного поэта воспламенялась «поэтическим огнем» Шиллера и Гете. Драмы Шиллера, как известно, Пушкин просил прислать ему в Михайловское в период работы над «Борисом Годуновым».
20
Внучатая племянница Пушкина Вера Анатольевна Пушкина (в замужестве Константинович) училась в гимназии Стоюнина.