Где-то на третьем часу его вникания в процесс фильтрации полученного кустарным способом жидкого антисептика его внимание привлекло шевеление на кровати. Книжица тут же была заложена блокнотом и отложена в сторону.
Глаза пациента были открыты.
Док улыбнулся.
– Давно не спишь?
– Как раз собирался спросить, что ты там делаешь… Секунд восемь.
– Хорошо. Я уж думал, что ты давно так потолочные балки, как обещал, изучаешь, а я только сейчас заметил. – Пересев на кровать пациента, Джим прикоснулся к его лбу. Кивнул сам себе. – Температура держится. Положить тебе мокрое полотенце на лоб?
– Обойдусь… – Арсень прикрыл веки. Казалось, долго смотреть ему было тяжело. – У тебя книжка с тумбочки сейчас свалится.
Док поправил книги. Раненый не жаловался и, кажется, не собирался, но долгий опыт в медицинской сфере подсказывал Джиму, что проснулся тот от боли. Скорее всего, не сможет заснуть снова довольно долго, пока не обессилеет, а в это время его лучше чем-нибудь отвлекать.
– Я принёс тебе книги. Всё, что могло быть тебе интересным из моего собрания, – Джим подтянул сумку к себе за ремень и вытащил три томика: совсем тонкие, но это лучше, чем ничего. – Даже Фромм нашёлся. Я не ожидал, не помню, чтоб находил его.
– Это который последователь Фрейда? – Арсень ухмыльнулся, всё так же неподвижно глядя перед собой. – Вот же… Давай психологов на потом. Мифы… Мифы. Знаешь, мне всё кажется, в этом доме может найтись что угодно, вплоть до подлинника Некрономикона. Лавкрафт ведь из ваших был?.. ну, англичанин… Нет? А, точно, американец же… что… надо поискать как-нибудь… книжку… Призовём Ктулху. Пусть съест Кукловода…
– Ктулху спит, как ты его призовёшь? – Док снова потрогал лоб Арсеня. Подумал и приложил книжицу: она холодная, должна хоть немного помочь. – Ты знаешь, мне кажется, компресс тебе нужен.
– А тот шумер призвал… лучше глиняную табличку принеси. Заодно она холодная… Её вроде в море бросают…
Книжку на лбу Джим оставлять не стал, убрал на тумбочку.
Надо было идти на кухню.
Дженни, сердобольная хозяюшка, чуть не свела его с ума вопросами, пока набирала воду в тазик. Зато, когда она вышла за тряпками, док незаметно пополнил свои запасы спирта: уносить без испытаний нельзя, но переливать-то никто не запрещал? А тара у него была.
Тяжело в особняке без спирта.
За время его отсутствия больной никуда не делся. И посетителей не было, что не могло не радовать.
– Если совсем плохо станет, дам тебе выпить, – Джим установил тазик на пол, перед своими ногами, чтоб вода не теплела, – немного. Мера крайняя. Гиппократ меня простит.
– Накатить – это мы завсегда…
Прохрипел, закрыл глаза. Замер.
– Позову Билла, а сам уйду, будешь знать, – оставалось только бурчать себе под нос. – Вот вы и накатите, и заснёте тут же, в одной кровати.
Тряпка, которую пожертвовала Дженни, воду впитывала превосходно, доку оставалось только мысленно поблагодарить предусмотрительную девушку. Осторожно отжав набухшую ткань, он скомпоновал её в аккуратный прямоугольник и положил на горячий лоб Арсеня.
– Лучше?
– Никого не надо звать… Давай со мной за компанию, кровать большая, места много… Говорил мне кто-то – не верь рекламе бесплатной выпивки…
– Если хорошо попросишь, и накачу, и прилягу, – док против воли рассмеялся. Сейчас Арсень походил на нечто сомнамбулично бубнящее, и было бессовестно смеяться над человеком в его состоянии, но не смеяться не вышло. К тому же самому Арсеню, скорее всего, было глубоко безразлично, что он делает. – Но это в крайнем случае. Если совсем плохо станет.
Ответом ему послужило совсем уж неразборчивое бормотание.
Оно и к лучшему – наговорится, устанет и заснёт.
Смочив компресс получше, Джим снова притянул к себе блокнот. Солдат спит – врач работает.
====== 15 сентября ======
Три дня особняк стоял как вымерший. Затихли испугавшиеся отсутствия доктора проходильщики – и рвущиеся в бой обитатели Подполья, и осторожничающие Последователи. Динамики молчали: Кукловод никак происходящее комментировать не собирался, только изредка злостно иронизировал над совавшимися проходить комнаты или выдавал совсем уж странные замечания, отчего подозрения обитателей только усиливались. В доме окончательно установилась тишина. Даже Закери перестал носиться и шуметь.
Обе фракции теперь занимал только один вопрос – что именно вытащил Арсень из злополучного тайника (за что Кукловод его подстрелил; иначе как?), и не отдал ли он уже это что-то постоянно находящемуся рядом Джиму. Иронично-намекающие замечания повелителя всея особняка только подливали масла в огонь; в итоге на исходе второго дня всеобщее напряжение вылилось в нехилую драку между подпольщиком и последователем в коридоре первого этажа. Разняла драчунов Дженни – окатила холодной водой из ведра; больше желающих выяснять отношения грубой силой не нашлось.
В коридоре перед лесенкой, ведущей в чердачную комнатку Арсеня, всегда обреталось три-четыре человека – посменно ждали новостей. Их мог предоставить только периодически выходящий из комнатки Джим, а он разговорчивостью не отличался. Кратко сообщал, что состояние стабильно, но допускать до больного никого нельзя – и уходил. Обычно минут на десять, не больше.
Джек ещё пару раз пробовал прорваться через неусыпный контроль брата, но ничего не вышло.
– Что ты сейчас от него добьёшься?! – не выдержал, наконец, Файрвуд-старший, наступая на подпольщика и тесня его с края крошечной площадки перед дверью. – Хочешь послушать, как он бредит? Самое осмысленное, что я слышал от него за эти дни – как он воды попросил!
– Ну ладно, – буркнул Джек, на всякий случай спускаясь на ступеньку ниже. – Просто со дня на день народ от любопытства на баррикаду полезет – всем интересно знать, чего Арсень из тайника вытащил…
– Не сомневаюсь. И ты среди них будешь в первых рядах. Если ты не утихомиришь своих… подпольщиков… я не знаю, что я сделаю, но я придумаю. Веришь?
Джим приоткрыл дверь – совсем чуть-чуть, вероятно, чтобы не было сквозняка. Подпольщик уловил тяжёлый запах мокрой ткани и марганцовки.
– И от меня передай, – тихо сказал напоследок, – если в себя придёт, что я ему эту ночную вылазку ещё припомню. Он знает, о чём.
– Сам передашь.
Джек развернулся, руки в карманы – торопливо спустился с лестницы, что-то коротко и грубо ответил приставшим с расспросами «ожидальщикам».
Джим с тревогой посмотрел вслед брату.
Не хватало ему ещё беспокоить больного абстрактными угрозами.
====== 17 сентября ======
Смеркалось.
Стихало.
Немногочисленные подпольщики из тех, кто всё же рисковал соваться в испытания, несмотря на отсутствие Джима на посту, расходились по комнатам после ужина.
Последователи медленно подтягивались к своему обычному месту сбора – к гостиной. Сегодня состояние Арсеня стабилизировалось настолько, что док решился оставить его на час-полтора, правда, усадив вместо себя Марго. И теперь заранее оповещённые посредством сарафанного радио последователи шли на собрание своей фракции.
Алиса заняла ближнее к камину кресло – никто не смел занимать её любимое место. Сейчас она развернула его к огню, откинулась на спинку и расслабленно щурилась на пламя. Рядом Ланс, устроившийся на полу, читал книгу при свете камина. Эрика, кудрявая девчушка восемнадцати лет, помешанная на сборе сувениров, забилась в угол и оттуда оглядывала остальных огромными тёмными глазищами. На собрания она ходила постоянно, и так же постоянно и упорно молчала. Ещё что-то черкала в большом блокноте. Джим всё хотел с ней поговорить, спросить, не беспокоит ли её что, но времени никак не находилось. Остальная масса его фракции предпочитала собираться в небольшие группки: по полу, по интересам, по выполняемым заданиям, как угодно.
Последним пришёл Энди, чудак-математик в огромных очках с толстыми линзами, светловолосый, лохматый и уже начинающий лысеть. Рассеянно приоткрыл дверь, как бы сомневаясь, туда ли он попал; удостоверившись, два раза обошёл вокруг дивана, на котором свободных мест не оставалось минут за десять до начала собрания. Когда он, наконец, устроился на полу у дивана, вызвав возмущённое шипение сидящей рядом девушки, Джим взял слово.