Джим, пройдя, ещё некоторое время топтался у кровати, потом решительно сел. Соединил перед собой кончики пальцев.
– Понимаешь, в этот раз мне нужна помощь не для общего дела, это мне, лично.
Коснулся лба кончиками пальцев.
Вздохнул.
– Мне не с кем поговорить, – признался, наконец. Поднимать голову не решался, несмотря на то, что Арсень сел совсем рядом – стоило посмотреть на него, как взгляд сам собой перетекал на губы. – Мне… нужна девушка. Кажется.
– Бывает, – кивнул новоявленный подпольщик. – Ну, у вас во фракции их много, так что какие проблемы-то?
– Да, ты прав. Более того… – Джим непроизвольно вздохнул, – Маргарет… ты должен её помнить, она мне ассистировала… она вчера дала мне понять, что хотела бы этого. Но всё не так просто. Ты же знаешь, что у меня совершенно нет времени.
Арсень стал выглядеть озадаченным.
– А его что, – заговорил осторожно, – много надо? Ну, несколько раз в день новостями перекинуться, свидания в ванной пару раз в неделю… Всё-таки за отсутствие камеры там Кукловоду отдельная благодарность… а свободное время – оно свободное время и есть. С последним у тебя напряг, понятно… Но она же поймёт? Вроде девушка неглупая.
– Это, как показывает опыт, значения не имеет, – Джим пожал плечами и перевёл взгляд на Арсеня. Снова уставился на пальцы. – Энн и Кэролайн глупыми не были. Я… не специалист, но разве девушке не нужно постоянно быть рядом? Хотя бы четыре часа в день.
– Ну… – судя по виду, Арсень тщательно подбирал слова, – зависит от девушки. Последняя, с которой я во внешнем мире встречался, вообще периодически меня из квартиры выставляла… – Он вдруг тепло улыбнулся, в себя, и проговорил медленно, как бы повторяя чужие слова: – чтоб не маячил, не ел бутерброды в кровати и не лез за каким-нибудь прибабахом для фотоаппарата на верхнюю антресоль, используя в качестве подставки её любимый резной столик… А так… – подпольщик встряхнул головой, возвращаясь в реальность, – как бы тебе объяснить-то… Смотря для чего ты заводишь отношения. Если согласен разделить с девушкой жизнь – это одно. Это должно накрыть, просто прийти… По себе знаю. Когда понимаешь, что для тебя она близкий человек, всё остальное додумывается само, в том числе и то, как себя вести. Другое дело, если тебе с ней… – он поймал взгляд Джима и закруглился, – надо, в общем. Тогда всё по-другому. Оказывать внимание можно формально. Понимаешь, главное – частотность внимания, а не… длительность в часах. Вроде как… девушка должна знать, что о ней не забывают. Поэтому можно внимания долго и не уделять… Но лучше часто. И ерундовину какую-нибудь дарить. Мелочь. Вовремя там чашку чая принести, похвалить, как выглядит… Ну чего, не сообразишь, что ли, док? Ты ж умный.
Джим озадаченно посмотрел на Арсеня. Почесал затылок.
– Я не знаю, где я умный, но точно не в этом. У меня… не получается отношения с девушками выстраивать. Никогда не получалось. Я же весь в работе, мне это и не требовалось как-то…
– Как это – не требовалось? – Вот теперь по Арсеню было видно, что он окончательно запутался. В качестве поддержки подтянул к себе чистый лист и карандаш, принялся что-то черкать, даже не глядя на бумагу. – В смысле… совсем, что ли?.. А сейчас тогда зачем?
Джим смущенно отвёл взгляд.
– Сейчас… думаю, всё дело в том, что у меня был слишком долгий период воздержания. И это тоже проблема – честно ли начинать отношения лишь потому, что требуется разрядка?
– Да какая разница? – Карандаш что-то быстро вычертил на бумаге; Арсень фыркнул, теряя интерес к разговору. – Половина из них на таком же точно голодном пайке и только что на стенку не лезет. Не думаю, что твоя ассистентка – исключение. Она ж только на тебя заглядывается, ни с кем больше… Так что… – он чуть наклонил голову, окинул взглядом рисунок, что-то отчеркнул, принялся штриховать, – не разнесите там в первый раз ванную с радости.
– Я… – несколько заторможено сказал Джим, поднимаясь, – не рассматривал вопрос с подобной стороны. Ну… до свидания… извини за беспокойство…
– Да чего там, обращайся, – невнимательно пробормотал Арсень, не отрываясь от рисунка.
Набросок доктора вышел каким-то грустным. Арсений несколько минут вглядывался в линии, так и эдак.
– Надо ж, с чем у людей проблемы бывают, – сказал глубокомысленно. Случайно перевёл взгляд на картину… по верху, над крышей горельефного особняка, пролетела ворона. Совершенно точно! Арсений потряс головой. Ворона добралась до края картины и исчезла за рамой.
– Положим, всё-таки не глюки…
Он ощупал края рамы. Между ней и поверхностью картины была щель. Чисто теоретически туда могла пролезть такая фигурка.
Впервые за долгий день проснулось чувство голода. Пришлось отложить инспекцию и плестись на кухню – на авось Дженни ещё там, или что-то осталось от ужина.
Предчувствие не обмануло: несмотря на поздний час, девушка действительно ещё была на кухне. Перемытая посуда уже в шкафу, другая партия обсыхает на расстеленном полотенце, хозяюшка вытирает чашки, на плите шипит закипающий чайник – не тот большой, обычный, а маленький, с изящно изогнутой ручкой. В любимом кресле Дженни свернулся калачиком Кот. В этот раз бродягу не интересовала даже Нэн, лазающая по верхушке холодильника.
– Ой, Арсень! – Дженни отложила полотенце. – Тебе уже лучше? Я думала, вас с Джеком до завтра тут не увижу…
– Ну, его, может, и не увидишь, – Арсений против воли улыбнулся. Всё-таки редко какая девушка умеет создавать вокруг себя такую атмосферу уюта. Он был усажен за стол, а уже через минуту получил чашку ароматного исходящего паром чая и тарелку с печеньями. Дженни устроилась напротив со своей кружкой.
– Все разошлись, а мне что-то не хочется спать, – поведала, водя по столу пальцем и задумчиво наблюдая за его движениями. – Даже хорошо, что ты пришёл. В одиночестве здесь иногда бывает грустно.
– Наверно, сегодня просто день такой, – Арсений с хрустом надкусил печенье. Песочное, любимое с детства. – Эш-шо как у меня… на родине. Вот… – пришлось отложить поглощение печенек, – после праздников. Однокомнатная квартира, первое января, утро, куча храпящих родственников, которые накануне полночи бухали и теперь спят до обеда. И ты ходишь по квартире среди этих спящих тел и не знаешь, куда приткнуться.
– Какие у вас ужасные праздники, – Дженни, покачав головой, аккуратно подняла от стола чашку.
– Да не, нормальные. Просто… – Арсений стянул ещё печеньку, – надо либо участвовать, ну, так же пить, либо вообще на них не быть. А мы с сестрой тогда совсем мелкие были… Вкусные печенья, кстати.
– Спасибо. – Девушка улыбнулась, но улыбка тут же завяла. – Сегодня особняк прямо как ваши праздники… – Она помолчала, закусив губу, потом заговорила быстро, немного сбивчиво. Арсений так понял, что именно об этом она и хотела поговорить на самом деле.
– А ещё Джим такой грустный… Я его сегодня когда за обедом увидела… Он, конечно, сказал, что всё хорошо, но я же вижу, что нет. Как думаешь… – Дженни запнулась, встретив взгляд Арсения, – ему праздник не понравился?
Арсений несколько опешил. Среди всех возможных предположений грустности дока это было самым… необычным.
– Вряд ли… – выговорил с трудом – едва не подавился печеньем. – Сегодня ж все с похмелья, он, скорей всего, тоже. А с похмелья весёлым не будешь.
– Думаешь, только поэтому… Тебе чаю не подлить?
Арсений ещё не успел ничего ответить, а его чашка уже оказалась до краёв. Кажется, Дженни поверила, потому что снова начала улыбаться. Схватила недовольно мявкнувшего Кота, сама уселась в кресло, положила мурлыку к себе на колени.
– А у нас по картинам игрушки летать начали, видел? – спросила неожиданно. – Кукловод сказал, их надо ловить. Но не руками, а то порежешься, у нас в торговом автомате для них ловушки продаются… Крошечные такие, сачки и клетки. Размером прямо под игрушки сделаны…
Арсений мысленно послал горячий привет Кукловоду. А он-то думал, почему следов за время его отсутствия в комнате днём прибавилось изрядно. А теперь, с этими игрушками, к автомату начнут шастать вообще все. Кому не лень будет, разумеется.