Те, кто думал, что король Англии является также законным королем Франции (а для этого были основания), должны были "поневоле" заключить, что голоса, о которых говорила Жанна, были обманом, иллюзией, быть может, дьявольским наущением.
По этому поводу было нетрудно придти к соглашению. Верить в сверхъестественное вмешательство, особенно в том, что касается конкретных, реальных исторических событий, всегда и для всех нелегко, особенно для тех, кто посвятил всю жизнь делу, которое он считал справедливым или полезным.
Причиной осуждения Жанны стало не то, что многим не удалось поверить ей (то же самое произошло бы и сегодня!). Истинной подоплекой его было то, что Жанна, действуя по наитию, стала играть слишком важную роль: от того, что она сказала или сделала, зависело все влияние короля Франции, то есть был ли он избран и коронован благодаря вмешательству Божьему.
Уничтожить Жанну, в том числе и духовно, было для англичан исторической необходимостью, прискорбной, но неизбежной.
Здесь можно привести одно сравнение: для Вольтера, для Анатоля Франса и других "рационалистов" осквернять память о Жанне было исторической и психологической необходимостью, коль скоро они были убеждены в том, что всякое сверхъестественное вмешательство в историю — это искусственно построенная ложь: не существует никакого Бога, никакого призвания и миссии, никакой Девы ("Девственницы") с ее священным предназначением.
В драме Клоделя Жанна д'Арк на костре автор вкладывает в уста хора в момент осуждения Жанны потрясающие и весьма знаменательные слова: "Купкюн, Жан Миди, Мальвеню, Тумуйе (это имена судей) и Анатоль Франс утверждают, что ты обманулась!". Анатоль Франс — это самый знаменитый французский писатель начала века, лауреат Нобелевской премии 1921 года, написавший о святой произведение, порочащее ее память.
Жанну д'Арк многократно оскорбляли, унижали и сжигали в ходе истории, в том числе и те, кто провозглашал себя поборником "терпимости", — для этого достаточно нетерпимо относиться к Богу.
Итак, Жанну судил церковный суд во главе с епископом, целью которого было установить, нет ли здесь ереси и/или магии, но, в сущности, подоплекой процесса была государственная необходимость. Это доказывается и тем обстоятельством, что в противоречие с законами того времени Жанну держали не в церковной тюрьме, где обращение с нею было бы совсем иным и где она, прежде всего, находилась бы под надзором женщин.
Жанна, по словам Р. Перну, посвятившего ей недавно подробное историческое исследование, "поистине является прообразом политического заключенного: человека, которого судят потому, что он подрывает существующую власть и идеологию, на которой она держится; в ходе судебного процесса используются все возможные предлоги, чтобы добиться его осуждения. Наш XX век знает достаточно примеров такого рода" (стр. 141).
И действительно, Деву нельзя было обвинить ни в чем: не было обвинителя и не было адвоката. Конечно, в те времена нельзя было обвинить ее в том, что она начала военные действия и одержала в них победу. Она не преступила ни Божеского, ни человеческого закона. Ее можно было осудить только на основании тех ответов, которые у нее удавалось вырвать, когда она защищалась против обвинений, запутав ее в сложных вопросах, поставив под сомнение то, что трудно поддается исследованию и по природе своей темно. Жанну судил суд, состоявший из внушительного числа людей с солидной богословской подготовкой, хотя только двое из них могли принимать решения: епископ Пьер Кошон (чья фамилия звучит весьма двусмысленно[25]) и инквизитор-доминиканец. Последний принимал участие в судебном процессе против своей воли.
Обвинительного приговора в ереси удалось добиться посредством тонких ухищрений, в справедливости которых в конце концов удалось убедить большую часть судей.
С точки зрения епископа, которого поддерживали англичане и который находился от них в зависимости, это был классический пример того, как цель оправдывает средства.
Прежде всего, Жанна утверждала, что ей постоянно дают советы и ею руководят "голоса", следовательно, что она находится в общении с миром святых.
Если бы ее судили сегодня, многие назвали бы ее сумасшедшей.
Так было и в те времена. Но тогда можно было идти еще дальше, обвинив ее в колдовстве, общении с нечистыми духами, в том, что она ведьма. От одного до другого был один шаг (для многих это справедливо и сегодня). Постоянные инсинуации такого рода создали атмосферу, которая морально "оправдывала" вмешательство Церкви.