– Ну конечно. Из них сочинялась история государства Российского.
– Что в таком случае нас ждёт? Жизнь-то в городках сегодня угасает на глазах.
– На самом деле начинается с деревни. Она первая вымирает, следом идут небольшие города. Процесс этот распространился повсеместно, идёт стремительное обезлюживание пространства. Крестьянское сословие положено сегодня на алтарь мамоне. Крестьянство истребляют и вину сваливают на него.
Но как всё было? Я сам из крестьянского рода. Это было хуже всякого рабского труда. Хуже крепостного права. При крепостном хотя бы по три дня человек работал на барина, остальное – на себя. А рабов хотя бы кормили за работу, а тут ведь и не кормили, и отбирали всё, что заработал, даже не давали держать скот. Сена не давали косить даже где-то в неудобьях и в болотах, по пояс в воде. Потом Хрущёв дал паспорта, и начала деревня распадаться. Год за годом, десятки лет насиловали крестьян, и, когда дали паспорта, они побежали от такой жизни. Я помню, на моих глазах бабы выгоняли своих девок: уезжайте, ради Бога, здесь вам делать нечего, только горб на навозе наживёте.
Нужны были другие стимулы. Когда в 70-е годы, уже при Брежневе, на деревню обратили внимание, то бесперспективные деревни стали возрождаться. Что значит внимание государства! Стали давать деньги, строить в деревне школы, больницы. И парни из армии стали возвращаться назад в деревню, хватать любых девок, какие там были. Так хорошо, как при Брежневе, крестьянство не живало никогда. Потом началась либеральная революция, и всё рухнуло. Деревню доконали. Крестьяне стали не нужны. Сейчас нужны шоумены, потому что жизнь в государстве строится на празднике плоти. И уже 40 000 деревень за последние 15 лет стёрто с лица земли! Это хуже пожара.
– Кто из доморощенных либералов вам наиболее неприятен?
– Все неприятны. Все, во главе с Ельциным, и кто был рядом с ним – Гайдар, Чубайс… Циники. Что доброго можно сказать про них? Ничего.
– У государства сегодня деньги водятся. Почему бы не использовать для возрождения села? Это был бы лучший способ вложения денег.
– Лучший. И самый надёжный. И отдача какая! Тут мы себя обеспечиваем на сотни лет вперёд. Вот в чем дело! А не будет крестьянства, не будет и России. Это однозначно.
– Вы родились в 1940 году. Лиха беда начало.
– Да, это детство военного ребенка. Лихолетье. Безотцовщина. На улице росли, как все дети России. И все мысли были о хлебе насущном. Рано начали работать, промышлять грибами, ягодами. Это был бесконечный труд, наше поколение выросло в труде, и это нас спасло. У нас там все, кто родился после революции, были некрещёные, церкви ни одной не было, но нравственные устои крепко сохранялись. Тут и уважение к старшим, и уважение к труду. У нас на Севере никогда не было замков, первые замки, наверное, появились где-то в 1975 году. Не было у нас разврата никогда, друг над другом не измывались, помогали друг другу. Кто как мог.
– Одна большая семья Пряслиных?
– Я, когда читал Фёдора Абрамова, видел, что это всё про нас. Все тогда так жили.
– Часто наведываетесь в родные места?
– Раз в пять лет, наверное, бываю. Раньше чаще бывал.
– «Белая горница» – ваше первое произведение?
– Да, маленькая такая повестушка была напечатана в 1972 году.
– Какой общий тираж книг?
– Помимо журнальных публикаций, примерно, я могу сказать, миллионов 15.
– Увесистым получится собрание сочинений?
– Томов 12, если не подряд, а выбрать лучшее, по 30 печатных листов каждый том, но пока ничего не планируется.
– Главное произведение – «Раскол»?
– Самое, конечно, главное произведение – это роман «Раскол». Исторический роман. В трёх томах. Я писал его 15 лет. И больше ничем другим не занимался. Я пишу всегда только одну вещь, не могу иначе. Стараюсь, конечно, каждый день писать. Тут ждать нельзя какого-то вдохновения. Настоящий смысл жизни в труде. И крестьянин это понимал.
– Кого из писателей почитаете? Кого выделяете среди других?
– Из современных – это Василий Белов и Валентин Распутин; из классиков – имена от Пушкина и Достоевского до Бунина и Шолохова. У нас очень богатая литература. Тут и Шишков, и Мамин-Сибиряк, и Короленко, и Куприн, которых мы уже ставим как бы во второй ряд, но любой из них в Европе был бы звездой первой величины.
– Благодарю за встречу.
Нет пророка в своём отечестве?