— Утро началось с раздачи топоров, разбивки, на тройки, двойки, назначения старших. Этим занимались Еремей со старейшинами, а я пригласил родственницу — колдунью посетить промзону. Мне пора было в очередной раз проверить ход стройки, так почему бы не совместить ознакомительную экскурсию с выставкой достижений инженерной мысли. Основное двухсаженное колесо уже было практически готово, трое мужиков лихо вертели дыры, тут же изготовленными Перваком коловоротами, вставляли доски и закрепляли их деревянными штырями, остальные занимались заготовками малых колёс. Доменка была готова наполовину. Не знаю какими путями, но Первак урвал десятка три кирпичей и соорудил себе горн, подсобник скакал с ноги на ногу качая меха. Я подошёл, Первак как раз ковал чего то, но увидев меня положил заготовку топора на край горна и поклонился.
— Здрав будь боярич.
— И тебе поздорову кузнец. Нужда в топорах у нас образовалась, людей прибавилось, избы ладить надо, так что исхитрись, но два десятка топоров изготовь, да скобелей с десяток, сколь за день изготовил столько и с посыльным пришли вечером. А с утра, жду тебя в Алёшино, тебе дадут людей, челны, покажешь им берег с железной рудой, да покажешь им саму руду, чтобы не навозили тебе пустой породы. Копать ту руду будут и возить до доменки. Ясно ли?
— Понял всё боярич.
— Когда привезут кирпич?
— Завтра обещались.
— Поторопи их, пообещай им от моего имени, что с первого железа по лопате каждому изготовим по моему розмыслу.
— Вот тётя, кстати как вас зовут? А то всё тётя да тётя. Нет, я такого не выговорю. Штырлик объясни ей, что сейчас я дам ей новое имя, Надежда. Очень красивое имя. Вот мою лебедушку я назвал Любавой—Любовью, а её тетя будет Надя — Надежда. И вообще Штырлик, сообщи всем, чтобы учили язык, чтобы через пару лет все свободно говорили по–русски. Понял? Что значит зачем? Потому, что я так сказал! Или тебе свистнуть в ухо? Тётя Надя разберись с народом и направь в нужное русло. Через пару тройку лет оттуда, откуда пришли мы, придёт войско, а мы тут уже все крещёные, имена у нас русские и по–русски говорим, вот они мимо и пройдут. Может и нас за добычей позовут.
Надежда, конечно впечатлилась увиденным строительством. Огромное колесо, домна, а когда я объяснил, что тут будем плавить руду в железо, а из железа делать необходимый инструмент, а тут будем пилить брёвна на доски и брусья, из которых потом будем строить большие ладьи, она окончательно поверила в меня и видимо вообще в развитой социализм. Осталось дело за малым, распланировать пару пятилеток и выполнить их.
Утром Первак уплыл с бригадой шахтёров за рудой, я приказал ему там не задерживаться:
— Показал, рассказал, и вернулся к горну. Хоть один топор скуёшь, польза большая будет. А сам уплыл в крепость посмотреть как идут дела с пилами. Хоть одна, да должна быть готова. Приплыл, и к деду, надо же выказать уважение. Облобызались, дед лукаво прищурившись спросил:
— Что, опять чего–то просить будешь?
— Ну, разве пару топоров? Народу в Алёшино прибавилось, двести душ, дома строить надо, а нечем.
— А много ли мужиков?
— Мужиков где–то человек девяносто, да столько же баб. Так это только пол рода, еще половина через неделю приплывёт. Да толку с них мало.
— Чего так Алёша?
— Да они все охотники, этим промыслом и жили, топора в руках не держали, ютились всё в землянках. Дикий народ. Но трудолюбивый. Я со старейшинами поговорил, объяснил, что к чему, так безропотно всё исполняют. Наши им показывают всё, как рубить дерева, как шкурить, учатся потихоньку. Я чего ещё приехал? Посмотреть как дела с пилами? Хоть одну сделал Вторак?
— Сделал, сделал, я же слежу. Мне кажный вечор Добродей докладает. Одна готова, можешь посмотреть, вторую он заканчивает. Сложная, очень сложная работа. На днях хочу приехать к тебе, посмотреть чего успели мои мастера сделать.