Костя опять открыл и закрыл рот.
— И к тебе в дом пригласила, с братьями конечно. И Жданом. Для приличия, — последнее слово она сказала, как выплюнула, не любила Ядвига Йозифовна приличия. Очень не любила.
— М-м-м-да. Спасибо, мама, — только и смог сказать Костя.
— Да пожалуйста, сынок. Ты-то еще долго бы рассусоливать стал. Ходить кругами, выдумывать. А тем временем девку бы в Стольный град отправили. А так, пока над ней по закону и порядку никто не указ, мы и свадебку сладим.
— Ты, мама, хотела сказать, просватаем?
— Я, сына, что хотела, то и сказала. А у тебя, похоже, вообще с головой разлад. Кто тебе ее сейчас просватает? Раз над ней никого нет? Никто!
— А как?
— А так! Не перебивай. — Мать продолжила быстро сортировать зернышки, глядя на них то одним, то другим глазом. — Ты у отца ее накануне того кошмара был? Был! Табуны он тебе отдал? Отдал. Девка сама к тебе пришла? Сама. О чем вы там с Бакты говорили, кто знает? Никто не знает. Зато все знают, что вы без малого двадцать лет дружбу водите. Вот и думай.
— То есть, мама, я как бы приехал к Бакты его дочь сватать?
Мать кивнула.
— Он как бы согласился и приданое дал…
Мать еще кивнула и улыбнулась.
— И Айгуль, зная, что она невеста, потому и за караваном пошла, что я ей как бы жених?
— Ай да мальчик! Ай да молодец! Сам всё понял! — Ядвига аж в ладоши хлопнула. — Всё разжевали, в рот положили, а он даже проглотил! Сам!
— Подожди, мама, — не обращая внимания на сарказм, сказал Костя. — А она, Айгуль… Как?
— Да с радостью она, Костя, с радостью! Девочка умная, всё понимает получше тебя: она одна на этой стороне, да еще два меньших братика. Что там будет в граде Стольном, кому царь, к своей, кстати, выгоде, ее отдаст — неизвестно. А тебя она с малолетства знает, и, пока ехали, понравился ты ей. Вижу я, сын. Вижу, что не ради выгоды она за тебя идет, а по сердцу ты ей. Опять-таки человек ты честный, с ее отцом дружбу водил, братьев ее не бросишь. Сплошная благодать! Ну, посудачили мы с ней. И решили, что именно таким порядком она всем и скажет. А сегодня к тебе — к нам — со Жданом, воеводы стольником, как со свидетелем придет, и мы всё порядком засвидетельствуем, Айгуль твою окрестим да свадьбу обозначим… Да хоть на Купалу!
— Ох, матушка. Признаться, иного я и не ждал от тебя. А свадьбы на Купалу — это уже традиция делается местная. Каждый год всё боле и боле свадеб в этот день играют…
— Потому что девки всё распущеннее и распущеннее, — проворчала Ядвига Йозифовна.
А Костя улыбался во все тридцать два зуба.
****
Катерина подняла деревянный подойник.
— Беги уж, егоза, сама подою. Всё равно от тебя толку мало. Иди вон ковры свои плети, а то от воеводы уже приходил сегодня человек, про тебя спрашивал.
— Ох, верно, от воеводы. Он мне портрет царя-батюшки заказывал… Токмо рано еще… А кто приходил-то, матушка?
— А я знаю? Малец какой-то чернявый прибегал, отец сказал, что они на подворье у воеводы живут. Не думай, прибег раз, прибежит и еще раз…
Из-за сарая выглянула вихрастая голова Веся. Убедившись, что путь свободен, мальчишка заговорщически кивнул в сторону сарая, и тут же цепочкой вышли Тимур, Руслан и Даян.
— Так. Всем тихо, сейчас берем весла, а там нас на реке Первак со Вторушей ждут. Малой! Ты куда опять полез?!
— Да я посмотреть, взял дары дедушко али нет?
— Да лешаку не до даров сейчас, пошли за веслами, к реке тож выйдет. А вы, дети степей, на веслах сидеть умеете? — спросил старшой новых приятелей.
— Мы на веслах не умеем сидеть, ты на лошади, — пожал плечами рассудительный Тимур.
— Но всему можно научиться, — поддержал брата Руслан
— Ну да, — Всемил потер лоб. — Всё, пошли. На ту сторону переправимся, там много интересного! А Первак оборачивается уже, вот диво-то! Даже покататься дает на себе в медвежьей шкуре!
— Рус, — подергал гостя за рукав Даян, — а ты меня научишь камни метать пращей?
Рус приосанился, почувствовав себя очень взрослым.
— Конечно! Это вообще раз плюнуть!
— Учить ваш язык было сложнее, — добавил Тимур.
****
На болоте-то хорошо, солнышко припекает. Разомлевшая на пеньке змея даже не почувствовала приближающихся шагов, а когда почувствовала, быстро прямо в жижу болотну плюхнулась и уплыла поспешно. Хотя могла и не поспешать.
Софья поправила сарафан, присела на пенек, одна змея уползла — другая задержалась. Софье в свои неполных десять лет нравилось представлять себя этакой взрослой мудрой змеей. И обязательно с короной на голове.
Девочка тихонько присвистнула в особой манере, и над тиной появились две всклокоченные женские головы, одна совершенно зеленая, а другая со вполне человеческими волосами, черными. С тех пор как охотников топить стали реже, кикиморы да болотницы с людскими чертами стали появляться чаще. Дедушка болотник только рукой махнул.
Две болотницы переглянулись промеж собой и направились к Софье.
— И чего это вы такие загадочные сегодня, тетушки?
От кого бы ни рождались кикиморы да болотницы, официально они считались детьми болотника.
— Ой, Софьюшка! Дело-то какое!
— Сватают нас за морского царя!
— И батьки твоего девок, сестер твоих, тоже сватают!
— Тоже за морского царя сватают!
— Всех? Сразу?
— Да, всех сразу, чтоб, значит, мы не подрались, кто первыми поедет.
— А как так? Вас много, а он один? — спросила более просвещенная в человеческом институте брака Софочка.
— Так и хорошо, что один. Никто никому завидовать не будет, — философски заметила черноволосая.
— Моряков-то много в Синем море, — улыбнулась зеленоволосая.
— При чем моряки-то тут? — окончательно запуталась в брачных хитросплетениях Софочка. — Вас же за морского царя сватают?
— Ой, да рано тебе еще понимать, для чего моряки нужны!
— Софочка, а у тебя ленты синие есть? Причешешь нас в дорогу?
— Моряки нужны, чтоб корабли по морю водить!
Болотницы переглянулись. В этом качестве они моряков как-то не рассматривали.
— А ведь верно! Как же моряки до середины моря-окияна доберутся? Токмо на корабле! А корабль вести надо, как ту телегу, например!
— Точно, так и есть! Потому, видать, и нельзя ундинам корабли и мужиков в реке топить!
— Верно! Чтобы целы да невредимы добрались!
— Софочка, у тебя ленты есть, синие?
— Софочка, у тебя ленты есть, красные?
— Есть, тетушки! Причешу вас, неужто лахудрами поплывете!
Браконьер подслушал, но ничего интересного из разговора не уяснил. Другая забота у него.
Как же так сделать, чтоб, значит, лешего отвлечь? Надо так, чтоб беспокойство у него было о себе, а не о том, кто и где капканы ставит!
Подумавши еще немного, браконьер сообразил. Знамо дело, что все бабы ревнивы одинаково, что кромешники, что людские.
Слыхал он что-то такое, что Марыся, водяника жена, того по всей реке коромыслом гоняла, заподозрив в измене. Да еще предполагаемую его полюбовницу, Варвару. И только ее, Варвары, отчаянный муж, по прозвищу Чума, сумел унять взбесившуюся бабу. Наверное, волчица-то не мене темпераментна будет?
А кто на роль полюбовницы подойдет? Да вон хоть та же кикимора, болотникова дочка! Они девки бесстыжие, до мужиков охочие и не разбирают, женат аль нет. Сам однажды на болото попал. И захаживал нет-нет с тех пор. Первое дело, конечно, с ней, кикиморой, посудачил, мол, какой лешак распрекрасный пропадает, но отклика не нашел и решил с другой стороны зайти. Нет-нет да делал заминки этакие в лесу. Вблизи болота, как будто там миловался кто. Да то тины подбросить, то ленту, у кикиморы украденную. И всё это непременно около меток лешачих. А вдруг получится?
****
— Игнат, а вправду твой батька сватов зашлет?
— Вправду, ладушка моя, и мать согласная… Давай ведра-то понесу.