— Может, начнем покамест? Так, в общем? — спросил Кощей, недобро глянув на вечного шалуна Припегалу. Не любил он праздно время тратить и другим не советовал.
— А у тебя что, свидание срывается? — прошипела Морена. Правильно говорят, благими намерениями дорога в ад вымощена. Хотела как лучше, получилось как всегда. Сидят тут две цацы Бурмиловы, еще бы посвистушку Афродиту позвали, то ли дело… Настроение было испорчено.
— А может, у них дела какие боле важные? — не унимался Припегала и подхватил следующий орешек. — А свидание у меня срывается!
— Ты думай, что говоришь. Водяник и болотник — почтенные кромешники, и если задерживаются, значит, важное что-то, — сказала воструха-старшая.
— А твои свидания никого здесь не касаются, — покачала головой Ягая.
— И прекрати играть с едой, — флегматично добавила фейри. Все сразу поняли, что повидала она на своем веку от сына всякого и такими детскими шалостями ее не удивишь.
Тем не менее Припегала быстро сгрыз орехи и чинно сложил руки на коленях.
Дверь снова отворилась, пропуская запыхавшихся водяника и болотника.
— Здоровьечка всему кромешному народу! — разом поздоровались они и, перебивая друг друга, начали:
— Прощенья просим, что ждать заставили!
— Там лось у тебя, лешак, в капкан попал!
— Да не подскакивай ты, высвободили!
— Потому и запоздали!
— А еще твой лось меня копытом пнул!
Лесовик горестно вздохнул:
— Опять эти капканы. И уследить не успеваю! Один я… А тебя, болотник, тот лось, видать, запомнил, ты в прошлом годе его в трясину затянуть пытался.
— Так он еще и тогда меня пнул! Потому я его и не затащил! — бесхитростно пояснил ситуацию болотник.
— Так, если все в сборе, может, начнем? — сдержанно поинтересовался Кощей.
— Или Зиновия ждем? — Бурмил.
— Нет, Зиновия не ждем, я был у него. — Мороз наконец присел на свое место во главе стола. — Ему наши заботы до звезды, так он сказал.
— Да, до звезды, как же! То-то он как квочка над своими потомками печется, — ехидно подпустила яду Морена. У Морены с Зиновием отношения как-то изначально не заладились, собственно, как и со многими другими кромешниками.
— Печется, как же, — пробрюзжала домовушка. — Хоть бы раз показался, только издалека наблюдает да помогает, коли что.
— Мне нужна будет от тебя мазь, лицо омолодить, — шепотом обратилась к Морене Ягая.
— Ту же, что в тот раз? У меня есть лучше, — так же шепотом ответила любимая Кощея.
— Как же? Вроде как из его потомков никто не бедствует, — влез любопытный Припегала и посмотрел на Поляну. Тут же получил строгий взгляд от матери и снова притих.
— Ну, в общем, Зиновия не ждем, все в сборе, начнем, пожалуй, — взял дело в свои руки Мороз Стрибогович.
Вопросов накопилось много, и все они были важные. Вот бывает же так — всё идет спокойно, жизнь размеренна. И тут вдруг события начинают сыпаться, как крупа из разорвавшегося мешка. Как тут не вспомнить некую Пандору с ее пресловутым ящиком?
Главное, конечно, что тревожило всех, — это нашествие. Ничего в войнах хорошего нет, для кромешников во всяком случае. Войны — это перемены, а перемены, как известно, дело весьма неприятное.
— Чем мы-то помочь можем? — печально спросил водяник. — Если бы я и мог нарушить клятву и потопить вражину, то всё войско мне не под силу. И половина войска не под силу.
— У меня та же канитель, — поддержал его болотник. — К тому же пока они до меня дойдут, от ваших мест ничего не останется.
— Нам бы Бьерна поскорей возвратить… — скромно вмешалась Поляна, именно про это спросить ей и наказывали.
— Ох, да это без проблем вообще! — подскочил на лавке Припегала.
— Поможем, — сказал Тепловей.
— Конечно, поможем, — поддержал его Посвист.
— И я в стороне не останусь, — молвил Фудзин.
— А что ты скажешь, фейри? Те люди с твоей земли. Чего ждать от них? — Мороз заинтересованно глянул на гостью с западных земель.
Невысокого роста, не выше подростка, и такая же худенькая и нескладная, лицо что яичко перепелиное — всё в конопушках, рот большой слишком, губы алые, одно дело — волосы хороши, густые, роскошные, цвета спелой пшеницы, короной вокруг головы уложены. Однако фейри неотвратимо притягивала взгляды всех мужчин, как мед ос прямо.
— Что скажу? — начала женщина глубоким грудным голосом, резко поднимая у мужчин градус интереса к своей персоне. — У себя на земле всё вытоптали да пожгли. Люди голодают. Теперь по соседям пошарить решили. Что скажешь — уроды. Кромешников да привратников еще век назад почти всех истребили. Конечно, свято место не будет пусто, повылезали из тьмы разные сущности. Не много, правда, но умело они людскими пороками правят. А корней, почитай, нет у людей. — Помолчала чуть-чуть и молвила: — Жаль…
— Распустили вы своих людей, ничего не боятся! — не удержалась Морена. — В ежовых рукавицах их держать нужно.
— Так ли? Не вижу я что-то, что вы своих в ежовых рукавицах да в черном теле держите, но всё у вас ладно! — Фейри тоже молчать была не намерена. — Вон твой братец Мор по всей земле нашей прошелся! А что толку-то?
— Он мне не братец! — взвизгнула Морена, еще немного — и в волосы вцепится.
— Барышни, не ссорьтесь, — попробовал выступить миротворцем Фудзин.
— А ты не лезь, молокосос! — одновременно осадили его обе женщины.
— Он мне не братец! — повторила Морена.
— Да? А с виду схожи…
— Ты на свой вид посмотри. — Морену несло.
Фейри демонстративно достала маленькое медное зеркальце, посмотрелась.
— То, что я вижу, мне нравится. В отличие от тебя!
— Что от меня?
— Ты себе не нравишься. Всё изъяны в себе ищешь. А раз ищешь — значит, они есть. — Фейри независимо усмехнулась и забила последний гвоздь в крышку гроба Мореновой самооценки. — Я в пять раз старше тебя, но мужики от меня не бегают.
Морена подскочила на месте, и, если бы не Кощей, полетели бы клочки по закоулочкам.
Юки-онна с интересом наблюдала за происходящим. Какие милые люди! Так душевно все! Правду сказал сын, дружно живут, не грызутся.
Мороз встал с места. Грозно глянул, а Ягая вставила свой грошик:
— Раз старше, будь умнее. И не подначивай. А когда Морена до твоих лет доживет, у ее ног поклонники в штабеля складываться будут.
Тут позеленел Кощей.
— Я что сказать хотела, — Морена выдохнула, с благодарностью взглянув на Ягаю. Вот ведь сколько лет бабе, еще от сотворения мира живет — и муж ладный, и сыновья хорошие, и все невзгоды ей нипочем. — Я столько лет взаперти просидела, силу не выпускала почти. А надо ведь. Конечно, за это столетие я приноровилась по-другому силу использовать. Но всё равно… Руки-то чешутся. — Морена выдохнула еще раз. Все-таки как ее раздражала эта обезьянка фейри! — Так вот, я могла бы — даже, не скрою, имею желание — хорошенько проредить то войско.
— Ну кто бы сомневался, что ты напакостить желание имеешь. — Ягая состроила сочувствующую мину. — Столько лет взаперти просидела, сердешная…
Морена взяла себя в руки и проигнорировала последнее замечание. Надо сказать, легкое поглаживание под столом ее коленки Кощеем очень тому способствовало.
— Но, первое, могу я это сделать только на своей земле, а второе, помощь мне нужна будет твоя, — Морена ткнула пальцем в водяного, — и ваша, — в сыновей Бурмиловых.
— Я счастлив помочь буду, — ответил водяник, — если на благое дело, но чем?
Повелители ветров просто молча покивали.
— Зараза да хворь по воде распространяется да ветром переносится. — Морена улыбнулась. — Вот ваша задача тут будет не допустить этого — точнее, допустить в определенных пределах…
— И как же то сделать? Не уразумею?
— Я уже придумала. Потом всё тебе обскажу…
Еще говорили долго, обсуждение затянулось. Когда гости стали расходиться, день уже клонился к вечеру.