Но разумеется с глазу на глаз.
— Юрий, — сказала она, — в списке лиц, которые тебе предстоит найти, находится органный мастер. Великому князю все равно кем он будет, но я хочу лучшего. Еще юной девушкой, живя в Риме, я помню одного мастера, который потряс меня своей игрой. Потом я узнала, что он не только исполнитель, но умеет сам изготавливать и собирать этот волшебный инструмент. Вот тебе письмо для Джованни Сальваторе — так его зовут — разыщи его, где бы он ни был, и передай ему наедине и в собственные руки. В этом письме предложение, от которого он не откажется. Я расплачусь с ним здесь. Тебе же следует обеспечить доставку его и органа в целости и сохранности.
— Я постараюсь, государыня, — поклонился Юрий.
Софья нахмурила брови:
— Постараюсь? Я надеюсь, ты помнишь, чем вся семья Траханиотов обязана моему отцу.
— Ни мы, ни наши потомки никогда не забудем этого, — поклонился снова Траханиот.
— Так ты уж… Постарайся… Юрий. И не только постарайся. Сделай это для меня.
И от того тона, каким были сказаны эти слова, мурашки пробежали по всему телу старого Траханиота.
Он как бы опомнился и склонился до земли.
— Можешь не сомневаться, государыня, все будет сделано.
Теперь оставалось только ждать.
…Софья, желая скоротать время в ожидании Сальваторе, подробнее заинтересовалась новым и необычным романом, возникшим у ее подруги детства и верной фрейлины Паолы.
Паоле, как и Софье, было уже под сорок и за годы жизни в Москве у нее случалось много мимолетных романов, как с приезжими иностранцами, так и с московитами в основном из кремлевских слуг высокого ранга. Паола была очаровательной темпераментной брюнеткой, и мужчины не сводили с нее глаз, но она всегда умела быстро и легко обрывать одну любовь, чтобы освободить место для следующей. А тут вдруг случилось нечто такое, чего не было у нее никогда в жизни, и даже Софья, с которой они подружились, когда им было по тринадцать лет, никогда не видела и даже не предполагала ничего подобного.
В конце прошлого года на литовском купеческом подворье в Москве появился молодой богатый купец, мужчина обворожительной красоты. Он быстро сблизился со скуповатыми иностранцами, всевозможными «фрязиными», как их здесь называли, они подружились, и он стал частым у них гостем, щедро угощал их и развлекал, швыряя золото налево и направо.
Именно местные итальянцы, работающие на кремлевских стройках, и познакомили его с Паолой, которая с первого взгляда была так потрясена его небывалой красотой, что почувствовала, как у нее задрожали ноги, и знакомая горячая волна пробежала по всему телу.
Еще никогда в жизни она не испытывала такого чувства.
Сперва молодой красавец, казалось, даже не обратил внимания на не очень юную итальянку, однако после того, как Паола применила несколько давно отработанных и безошибочно действующих на мужчин приемов, он вдруг как бы заново открыл ее.
И тут неожиданно вспыхнула такая страстная и яркая любовь, которой Софья, будучи свидетельницей многочисленных предыдущих коротких влюбленностей Паолы, даже не могла себе вообразить.
Из верной и преданной фрейлины — исполнительной, готовой в любую минуту дня и ночи явиться по первому требованию хозяйки, Паола вдруг превратилась в неловкую, забывчивую и рассеянную женщину, которая думает только о своем возлюбленном и больше ни о чем.
Сначала Софье казалось, что эта страсть скоро пройдет, однако, увидев глубокое увлечение Паолы, насторожилась.
Не говоря ни слова Паоле, она пригласила своего дьяка Алексея Полуехтова, однажды уже оказавшего ей немаловажную услугу, в силу которой их стала связывать нить некой тайны.
Она попросила Полуехтова очень осторожно, не привлекая ничьего внимания, детально выяснить всю подноготную новоявленного красавца, вплоть до посылки в город Рославль, в Литву, откуда он якобы был родом, людей, которые бы на месте проверили, действительно ли он тот, за кого себя выдает.
И выполняя это поручение, Алексей Полуехтов-младший, не мог бы даже предположить, что тот, о ком он сейчас собирал сведения, никто иной, как его родной брат по отцу, о существовании которого он знал, но никогда в жизни не видел, а если бы и видел — ни за что бы не распознал — такого мастерства достигло высокое искусство доктора Корнелиуса!
Поистине, неисповедимы пути Господни!
Результаты проверки превзошли все ожидания.
Купец Степан Бык оказался приемным сыном бездетного купца Елизара Быка, очень широко известного не только в Рославле, но и далеко за его пределами несметным богатством и неслыханной щедростью.