Остановившись у двери, царь погрозил всему семейству кулаком:
- Вы меня еще запомните! Ух, я вам дам!
- Прочь! Вон из моего дома! - крикнул Иван Захарыч. - Я буду жаловаться.
- Рогоносец! - Император, дразнясь, показал ему язык. - Ро-го-но-сец! Ы-ы-ы...
- Ваше величество, это не остроумно, - заметил Ржевский, увлекая его за дверь.
- Почему?
Поручик многозначительно повел бровями, и до царя дошло. Он вспомнил о своей собственной нелегкой супружеской доле. И сразу заметно погрустнел.
- Эх, из-за своей беспутной Лизки никого уж толком не обзавешь, - с досадой проворчал он, спускаясь по лестнице.
- Плюньте, ваше величество! По-моему, мы все-таки неплохо порезвились.
Царь улыбнулся.
- Хорошо, что муж опоздал. Собственно, я уже собирался уходить. Каков подлец - он так и не признал во мне монарха!
- Не мудрено, ваше величество. Кто бы мог подумать, что император всея Руси позарится на дочь простого чиновника.
- Поручик! - строго перебил царь. - Не забывайтесь. И потом, я такой же мужчина, как и все. Кстати, сейчас самое время пообедать. После любовных перепитий ничто так не утешает, как сытый обед и бокал доброго вина.
- Лучше бутыль, - с усмешкой заметил Ржевский.
- И не одна, - добавил царь.
Поручик засмеялся.
- И не вина, а водки. И не бутыль, а бочка!
Посмеиваясь, они вышли на Невский.
- Ну что ж, - сказал царь. - мне пора возвращаться в Зимний. Прощайте, Ржевский, надеюсь, когда моя жена в очередной раз будет рожать, ей не придет в голову звать вас на помощь.
- Не могу обещать, ваше величество. Женщина - создание непредсказуемое.
Царь изменился в лице.
- Вон! - крикнул он, топнув ногой. - Вон с глаз моих!
Поручик отдал царю честь и быстро пошел в сторону ближайшего ресторана.
Поговорим о странностях любви
(Другого я не смыслю разговора).
А.С.Пушкин. Гаврилиада
Часть 2
Провинциальные соблазны
Глава 1
Курица - не птица
Поручик Ржевский не спеша гарцевал по просыпавшимся улицам. Народу по пути попадалось немного - все больше хмурые с похмелья дворники и сладко зевающие дворняги.
Прошло два дня, как он вернулся из Санкт-Петербурга в расположение своего эскадрона в уездный город N.
Сегодня утром он всерьез рассчитывал позавтракать у пани Терезы, благо он проснулся как раз у нее под боком. Но, едва открыв глаза, сия страстная особа вдруг вздумала его на себе женить. Она не знала, видно, что при одной мысли о женитьбе у Ржевского начисто пропадает всякий аппетит. В таких обстоятельствах ему не оставалось ничего другого, как поспешно ретироваться.
И теперь Ржевский ехал завтракать в трактир.
У развилки под развесистой березой стояли два мужика. Один, что потоньше, обнимал того, что потолще, за плечи, а тот в свою очередь крепко сжимал в руках ствол дерева. Образовавшаяся скульптурная группа была столь живописна, что поручик не мог не задержать на ней своего взгляда.
Покачиваясь на ветру, мужики тупо смотрели на проезжающего мимо всадника.
- Вишь ты, - сказал один другому, - вон какая кобыла! Что ты думаешь, доедет та кобыла, если б случилось, до кабака или раньше копыта отбросит?
- Доедет, - отвечал второй, громко отрыгнув. - Чё ей будет?
- А до трактира, я думаю, не доедет?
- До трактира не доедет.
- Сдохнет, думаешь?
- Сдохнет! А то как же. Чего бы ей не сдохнуть.
Этим бы разговор и кончился, но тут поручик Ржевский не мешкая соскочил на землю и преподал мужикам урок естествознания.
- Кобель - не сука, конь - не кобыла! - орал поручик, щедро делясь с оробевшими мужиками своими скромными познаниями пополам с тумаками и затрещинами. - Курица - не птица, баба - не человек! А ну, повторяйте за мной, неучи!
- Сука, ваше благородие, не кобель, - бормотал мужик, что потоньше, защищая локтями уши. А тот, что потолще, громко пыхтел, отмахиваясь от поручика, и все приговаривал:
- Ой, больно! Ой, за что, барин?
- За что, за что... - отвечал Ржевский. - За пани Терезу!
Когда поручик наконец выдохся и вновь оказался на коне, один из мужиков торчал лаптями вверх из придорожной канавы, другой же висел, раскинувшись на ветвях березы, и шепелявил еле слышно:
- Конь, ваш благородь, не кобель. Сука, стал быть, не лошадь. А баба - она курица и есть.
Глава 2
Запах женщины
Трактир был, каких на Руси пруд пруди. С закопченным потолком, потемневшей мебелью, скрипучим полом. По залу лениво кружили мухи, неторопливо прохаживалась прислуга, звенела посуда. Меж столов стелился сизый дым от куривших свои трубки первых посетителей.
Поручик Ржевский расположился за одним из пустовавших столов и заказал себе говяжью печень, водки и соленый огурец.
Пропустив стакан и захрустев огурцом, поручик стал думать о женщинах.
"Женщины... - думал Ржевский. - Девушки, барышни, дамы, гризетки, кокотки, кокетки, гетеры, куртизанки, проститутки..."
От этих мыслей на сердце потеплело. Поручик подкутил усы. Да, не будь на свете женщин, он непременно пустил бы себе пулю в лоб!
К столу подбежал чумазый мальчонка.
- Поручик Ржевский? - бойко спросил он, для солидности шмыгнув носом.
- Он самый. А ты какого полку гусар будешь?
- Тятькиного.
Поручик засмеялся.
- А зовут тебя как?
- Федором.
Мальчонка положил на стол сложенный вчетверо листок.
- Вот вам, барин, от мамзель.
- От кого?
Но мальца уже и след простыл.
- Федька-Купидон, - усмехнулся Ржевский, разворачивая листок.
Одного взгляда было достаточно, чтобы он понял, что держит в руках амурное послание. Почти каллиграфический женский почерк с завитушками, отчерками, хвостиками. И запах. О, этот запах!
Прежде, чем прочесть письмо, Ржевский поднес листок к носу и с шумом втянул в себя воздух.
- А-а-пчхи! - взревел поручик на весь трактир. - Что за духи, три тысячи чертей! Апчхи! А-а-а-пчхи!!