— Я попросил бы вас при даме…
— Умолкните, сударь! Где твоя мать, Маша?
— В спальне, папенька.
— Чудесно! Мать спит, а ты тем временем… Чудненько! Превосходно! И это моя дочь! Моя дочь!.. Катя, Катенька!
Готовый сойти с ума от растройства Иван Захарыч ворвался в спальню в тот самый момент, когда Екатерина Матвеевна впопыхах оправляла только что надетое платье. Поручик Ржевский сидел на постели, с озабоченным видом натягивая сапоги.
— Катенька, наша дочь… — с порога выпалил Иван Захарыч, и слова застряли у него в глотке.
— Что такое? — сипло произнес он, уставившись на Ржевского. — катя, что здесь делает этот му… му… мужчина?
— Не видите, что ли, сапоги надеваю, — буркнул поручик. — Не лезут, черти.
— По… по… позвольте…
— Мерси, как-нибудь сам справлюсь.
— Кто это, Катя?
Иван Захарыч моляще посмотрел на жену. Она сделала вид, что занята своей прической и не слышит.
— Имею честь, поручик Ржевский!
У коллежского секретаря окончательно пропал голос. Он замахал руками, пытаясь выразить свои чувства, но не находил ни слов, ни звуков.
— Крепись, папаша, — сказал Ржевский, похлопав его по плечу. — Такую едреную красотку, как твоя жена, в чулан не спрячешь и в сундук не запрешь.
— Перестаньте говорить пошлости, поручик, — возмутилась Екатерина. — Я люблю своего мужа. Кто же знал, что он вернется именно сегодня! Иванушка, — набросилась она на супруга, — ты же обещал приехать завтра. Что стряслось? Почему ты молчишь? Ты заболел?
— Я здоров.
— А откуда этот ужасный сип? Покажи-ка горло. — Он покорно разинул рот. — Ну вот, так я и знала! Горлышко совсем красное. Простудился, Ванечка?
Сбитый с толку Иван Захарыч неуклюже топтался на месте, позволяя жене ощупывать его лоб. Но тут он нечаянно взглянул через дверь в гостиную, где император Александр целовал руку его дочери. И хотя оба они уже были одеты, внутри коллежского секретаря опять все закипело.
— Катя! — воскликнул он, схватив жену за локоть. — Кто этот тип?
Она сделала удивленные глаза.
— Где?
— Ты что, ослепла? У нас в гостиной мужчина!
— У нас в гостиной какой-то мужчина?
— Да, и он имел связь с нашей дочерью.
— Иван, вы меня пугаете!
Екатерина Матвеевна, изображая обморок, упала на руки Ржевскому.
— Господи, за что мне эти несчастия! — схватился за голову Иван Захарыч. — Чем я перед Тобой провинился? Сидел у себя в департаменте, перебирал бумажки и никого не трогал. За что, Господи? За что?!
— Хватит стенать, — оборвал его поручик. — Ты хоть знаешь, драная калоша, кто переспал с твоей дочерью?
— Не знаю и знать не хочу! — взвизгнул чиновник и вдруг с криком: «Мерзавец, я задушу тебя!» — бросился через всю гостиную к царю.
Оставив Екатерину, Ржевский кинулся за ним. Он успел схватить его прежде, чем тот смог вцепиться Александру в горло. Император же стоял, словно остолбенев, и даже не думал защищаться.
— Вот и меня чуть было не задушили, как папу Павла, — в суеверном ужасе бормотал он. — От судьбы не уйдешь.
— Пустите меня! — кричал Иван Захарыч, вырываясь из рук Ржевского и стараясь достать царя хотя бы ногой. — Я не позволю… в моем доме!.. это моя дочь!..
— Ваша, ваша, никто не сомневается, — успокаивал его поручик.
— Дайте мне его задушить!
— Дурак! — рявкнул ему в самое ухо поручик. — Это же Александр Первый.
— Он будет последним! — огрызнулся чиновник, мало соображая, о чем идет речь. — Да-с, последним!
От этих кощунственных слов царь побелел. В нем взыграла горячая кровь Петра Великого.
— Да как ты смеешь, холоп! — взорвался он, отвесив Ивану Захарычу звонкую оплеуху.
— Я не холоп, я коллежский секретарь! А вы, сударь, развратник и хам.
И он плюнул царю в его голубые очи.
Утершись рукавом, Александр протянул поручику свой платок:
— Заткните этому болвану рот! Я устал слушать тут всякий вздор.
Ржевский немедленно выполнил его распоряжение, после чего Ивану Захарычу осталось только мычать и таращить глаза, — что он и делал.
Но тут за отца семейства вступились его жена и дочь.
— Как вы обращаетесь с моим мужем! Папенька!! — в два голоса закричали они. С визгом набросившись на царя с поручиком, они стали колотить их по спине, голове, плечам. — Убирайтесь отсюда! Негодяи, проходимцы!
— Вот чертовы бабы, — ухмылялся Ржевский, отмахиваясь от наседавших дам. — Пошли, что ли, государь. Здесь нам больше не светит.
Остановившись у двери, царь погрозил всему семейству кулаком: