Глава 4. Наука побеждать
В одноэтажном особняке, несмотря на наступивший день, были наглухо задернуты занавески.
Поручик Ржевский соскочил с коня и, подбежав к окну, постучал.
Занавески дернулись, и за стеклом показалась женщина с растрепанными волосами, в ночной рубашке.
— Ротмистр Лейкин здесь? — спросил Ржевский.
— Никак нет, — нахмурилась она, собираясь захлопнуть окно, но за ее спиной уже возник грузный лысый тип в кальсонах и с пистолетом в руке.
— Чего надо? А, это вы, поручик. Я думал, французы… — Ротмистр Лейкин с заметным сожалением засунул пистолет в подштаники. — Что вам не спится?
— Я всегда встаю до полудня, Семен Петрович.
— Да вы, поручик, сущий жаворонок, — усмехнулся Лейкин и широко зевнул. — А я, представьте, сова… — Он положил руку на плечо стоявшей рядом женщины. — Иди, Клава, приляг, — и снова повернулся к поручику. — Ну, что вам угодно от меня в столь ранний час?
— Осмелюсь попросить вашу подзорную трубу.
— А куда вы направляетесь, если не секрет?
— На пруд, — бесхитростно ответил Ржевский.
— Девок высматривать? — заржал Лейкин. — Поручик, мы же не в деревне. Шли бы лучше в городские бани. Дам вам молоток и гвоздь. Пробьете себе дырочку — и можете наслаждаться пейзажем.
— Но, господин ротмистр…
— Извольте, друг мой, извольте. — Ротмистр исчез за занавесками и через минуту появился вновь. В руке у него была подзорная труба. — Только не потеряйте в кустах, — сказал он, протянув ее Ржевскому.
— Скорее у меня глаза на лоб вылезут, чем я допущу утратить столь ценный боевой прибор, — заявил поручик, прижав ее к груди.
— Вот именно. Очень ценный боевой прибор. Теперь ступайте, а мы тут с Клавой продолжим… А что это вы ухмыляетесь, поручик? Думаете, мы с ней в жмурки играем? — Лейкин крикнул вглубь комнаты: — Клава!
— Чего?
— Ну-ка, скажи. Пуля — дура…
— Штык — молодец!
— Вот видите, Ржевский, мы с Клавдией Васильевной повторяем азы «Науки побеждать» Суворова. И нечего вам ухмыляться.
— Виноват, господин ротмистр.
— Кру — гом! Шагом марш!
— Слушаюсь.
Поручик Ржевский лихо оседлал коня и поскакал на поиски своей таинственной поэтессы.
Глава 5. Обознатушки
Выспрашивать у каждого встречного, где в городе есть дом с садом, прудом и Тамарой в придачу Ржевскому было явно не с руки. И он избрал другую тактику. Городок был мал, объехать его за несколько часов никакого труда не составляло. А при наличии подзорной трубы все, что нужно, он мог бы высмотреть и сам.
Девятый по счету дом, который попался на его пути, как раз был с садом.
Оставив коня у дерева, Ржевский перелез через ограду и оказался в чужих владениях. Впереди сквозь кусты и редкие деревья проглядывал пруд. И хотя он скорее смахивал на большую лужу, вода в нем была прозрачна и чиста, как девичья слеза.
Поручик приложился к подзорной трубе и, обозрев окрестности, тотчас заметил стройную женщину, сидевшую на берегу в летней беседке. Незнакомка была обращена к поручику спиной.
— Она, — решил Ржевский. — Но, право же, какая талия…
Сложив трубу вдвое, он спрятал ее в карман штанов и резвым шагом направился к беседке. Казалось, женщина не могла не слышать его торопливой поступи, тем более торжествующего звона шпор, но она сидела по-прежнему неподвижно и энергично обмахивалась веером.
«Глухой прикидывается, — хмыкнул про себя Ржевский, переходя со скорого шага на галоп, — волнуется, понятное дело».
Он ворвался в беседку и грохнулся на колени.
— Бонжур, мадемуазель! Вы мне писали?
Вздрогнув, как от выстрела, незнакомка отняла от лица веер, в испуге уставившись на коленопреклоненного поручика.
— Графиня?! — воскликнул он, обнаружив перед собой вместо ожидаемой молоденькой девушки нарумяненную и напудренную без всякой меры старушку.
— Поручик?! — изумилась графиня Шлёпенмухер, приложив к глазам лорнет. — как вы меня напугали.
Ржевский никак не мог вспомнить, где он впервые имел тошнотворное счастье лицезреть эти беспокойные, потускневшие от времени глазки, длинный кривой нос и маленький морщинистый рот. Он только помнил, что они виделись где-то на балу или на обеде, и эта сухопарая дама с осиной талией была представлена ему как самая настоящая графиня.