«Влип, — подумал Ржевский. — Влип, как кур в ощип».
— Проезжая мимо, я решил засвидетельствовать вам свое почтение, графиня, — произнес он, делая шаг назад.
Она со странной улыбкой немедленно протянула ему руку.
Подавив в себе желание укусить графиню за палец, Ржевский ткнулся носом в ее запястье, обозначив поцелуй.
— Как вы галантны, — прошамкала старушка. — Мой Жорж целовал меня так же страстно. Он был знатный серцеед, — и она вдруг захихикала.
«Она сумасшедшая», — с опаской подумал Ржевский.
— Позвольте откланяться. Дела, видите ли, то да се, эскадрон, лошади…
— Постойте. — Графиня Шлёпенмухер встала и, ткнув поручика сложенным веером в живот, с томным придыханием, больше похожим на астматическую одышку, промолвила: — Вы, кажется, задали мне вопрос?
— Какой вопрос! — вскричал поручик, прижавшись спиной к деревянному столбу, подпиравшему крышу беседки. — Помилуйте, графиня, я толькоана минутку заскочил, чтобы справиться о вашем самочувствии.
— Было, было, не отпирайтесь, — она игриво помахала веером у него перед носом. — Ах вы лукавый обольститель. Вы спросили, писала ли я вам? Да, я вам писала. На той неделе. Вы ведь получили мое письмо?
Поручик напряг память и тут же вспомнил о какой-то бредовой записке, полученной им ровно неделю назад. Этой бумажкой он с похмелья пришлепнул муху и отправил ее в клозет.
— Я заждалась, сижу тут который день и все жду и жду, — продолжала бубнить графиня. — Но истину сказал Господь: «Блажен, кто не соблазнится о Мне». И я знала, что рано или поздно вы придете. И вы пришли… Кстати, что касается моего здоровья. Я не жалуюсь.
— Очень рад, графиня. Не далее, как вчера, я слышал, что вы при смерти.
— Враки, — рассердилась старушка. — Не дождутся. Но что мы все с вами обо мне да обо мне. Поговорим лучше о более приятных вещах. Что это у вас там торчит, поручик? — Она показала веером на его оттопыренный карман.
— Подзорная труба.
— Охо — хо — хо! А — ха — ха, — развеселилась старушка. — Charmant! Charmant! Подзорная труба! А покажите мне вашу подзорную трубу.
Ржевский показал. Это была самая обыкновенная подзорная труба ротмистра Лейкина.
Графиня разочарованно поджала губы. Ее рыбьи глазки, еще мгновение назад готовые вылезть из орбит, спрятались в расщелине припухших век.
— Уберите, эту гадость, поручик, — капризным тоном произнесла она. — В военных вопросах я ничего не смыслю.
У Ржевского лопнуло терпение.
— Был рад застать вас в добром здравии, графиня. Позвольте мне удалиться.
— Не позволю, — упрямо заявила старушка, невозмутимо обмахиваясь веером. — Вы только пришли, а уже уходите.
— И тем не менее дела. Как это по-французски? Мэ жэ а фэр!
— Подождут ваши дела.
— Мой конь не кормлен! — возопил поручик.
— А покажите мне вашего коня, — оживилась старушка. — Я страсть как любопытна. Чем вы его кормите? Сеном? по-моему, это так вульгарно. Я слышала, гусары угощают своих лошадей шампанским?
— Нет, графиня, шампанское мы приберегаем для дам.
— Что же вы не принесли с собой бутылочку?
Старушка попыталась ухватить поручика за ментик.[13]
Ловко увернувшись, Ржевский заторопился к выходу из беседки.
— Простите, графиня, но я пошел.
— Нет, просто так я вас не отпущу! — заявила она. — Вы даже не хотите попить со мной чаю.
— О — о — о!.. — простонал поручик, рванувшись на волю.
За его спиной что-то грохнулось, но он и не подумал оглянуться.
Глава 6. Русалка
Поручик Ржевский приставил к глазу подзорную трубу и навел резкость. На этот раз ошибки быть не могло. Девушка была у него как на ладони.
Стройная, словно фузея,[14] она брела вдоль пруда, рассеянно глядя себе под ноги. У нее были крутые, как лошадиный круп, бедра и волосы — длинные и черные, как конская грива.
Прячась за кустом ежевики, поручик продолжал вести наблюдение.
Девушка села на траву у воды и, обхватив руками колени, склонила голову. Все признаки любовного томления были налицо.
«Переживает, что я задерживаюсь, — самодовольно рассудил Ржевский, поедая ежевику. — Ничего, сейчас я ее обрадую. Черт побери, я буду не я, если она у меня не завизжит от радости!»
Пора бы было уже представиться барышне, но поручик не двигался с места, в надежде, что девушка решит искупаться нагишом. Ну что ей стоило сделать ему этот маленький подарок!
И в самом деле, девушка вдруг встала и, подойдя к самому краю обрыва, уставилась долгим взглядом на водную гладь. Однако раздеваться не спешила.