— Да когда же, милок, только вывесила.
— Нет ли у вас на меня какой-нибудь штатской одежды?
— В чулане, милок. Что от деда моего хромоногого осталось — все ваше. Как удрал он от меня в соседнюю деревню к Прасковье — потаскухе, я уж пятый год все его пожитки храню. Вдруг, думаю, назад приковыляет, ирод окаянный. Но ежели вам нужно, носите на здоровье. — Старуха стала шарить по себе дрожащими руками. — Ключ только найду. Обождите, голубчик. Куда ж я его засунула…
— Может, вам помочь?
Авдотья Ильинична завертела бедрами, обалдев от такого предложения. Длинный нос ее задергался, нижняя губа отвисла.
— Помогите, касатик. Совсем в карманах своих запуталась.
Поручик вдруг понял, что шарить по карманам старухи ему что-то не очень хочется.
— Ничего, я не спешу, — сказал он, отводя руки за спину.
Старуха испустила вздох разочарования. Тут же сняв с шеи связку ключей, она отцепила один и протянула его поручику.
— Вот вам от чулана.
— Благодарю.
Старуха подставила щечку.
Ржевский похлопал ее по спине и пошел обратно в дом. На крыльце, забывшись, сдернул с бедер полотенце, забросив его себе через плечо.
От этой картины Авдотья Ильинична едва не хлопнулась в обморок и повисла на веревке. Лощеные ягодицы поручика один в один напомнили ей блаженной памяти зад ее сбежавшего супруга.
Глава 10. Русский человек на рандеву
В чулане Ржевский разжился пыльными штанами темного цвета, холщевой рубахой с поясом, дырявым халатом, шарфом, в нескольких местах изъеденным молью, соломенной шляпой и драными лаптями. Напялив все это на себя, он прихватил стоявший в углу костыль и спустился вниз. В таком виде он мог бы спокойно провести остаток дня (если не всю жизнь) на паперти и неплохо заработать. Но поручик не собирался просить милостыню. Его цель была куда более благородной: он хотел вернуть себе кивер, забытый в саду у Сонечки.
До нужного дома Ржевский добрался без особых приключений. Попадавшиеся навстречу прохожие сторонились сгорбленного старика в надвинутой по самые брови шляпе, хрипло кашляющего в намотанный до самого носа шарф и делающего страшные глаза всякий раз, когда кому — либо вдруг приходило в голову встретиться с ним взглядом.
У ограды Ржевский огляделся и, убедившись, что поблизости никого нет, перемахнул в сад. Снова осмотрелся и прислушался. Не заметив ничего подозрительного, осторожно двинулся вперед, к пруду.
Ему не сразу удалось отыскать куст, из — за которого он не так давно выслеживал Сонечку.
— Насажали ежевики, — ворчал он, обследуя один куст за другим. — Чтоб вас пропоносило!
Наконец, кивер нашелся. Ржевский любовно провел ладонью по торчавшему стрелой перу, с трудом подавив желание выкинуть к чертям собачьим соломенную шляпу, что была у него на голове, и надеть вместо нее гусарскую фуражку.
— При кивере и в лаптях, — усмехнулся он. — Хорош бы был вояка!
Неожиданно неподалеку раздались голоса. Поручик притаился и вскоре увидел Сонечку в компании некоего молодого человека в очках. Они направлялись через сад к пруду. Молодой человек был весь багровый, как будто лицо его обмакнули в ведро с красной краской. Заикаясь и заламывая руки, он горячо твердил:
— Софья Андреевна, подождите. Не исчезайте, умоляю. Выслушайте.
— Я слушаю, слушаю, — строго отвечала девушка, не поворачивая головы.
— К чему ваши сомнения, Софья Андреевна, ведь вы же знаете, как я вас… я вас…
— Что — вы меня? — передразнила Сонечка, внезапно резко остановившись, отчего молодой человек нечаянно налетел на нее и, чтобы устоять на ногах, был вынужден упереться руками ей в грудь.
Сонечка немедленно отвесила ему звонкую пощечину, впрочем, весьма иллюзорную. Но молодой человек все равно жутко побледнел, схватившись за щеку с таким видом, как будто ему только что вырвали зуб.
— Софья Андреевна, — чуть не плача пролепетал он. — Я не хотел. Ваша грудь… я нечаянно. Видит бог! Простите, я не хотел.
— Ах, Петр Григорьевич, Петр Григорьевич, какой вы, однако… Я вас, быть может, за то и ударила, что ничего-то вы не хотите.
— То есть? Как это?
Сонечка с сожалением взглянула на него, глубоко вздохнув.
— Вы, кажется, собирались объясниться со мной? Что же вы? забыли? передумали? Или мы будем опять учить спряжения каких-то там ваших дурацких глаголов? Вы в самом деле передумали со мной объясняться?
— Да… то есть… нет. Нет! — Молодой человек засуетился, стал извиваться угрем, теребить руками сюртук. — Я, Софья Андреевна, давно… вы же сами знаете… Я, как вас увидел, так сразу… В грудной клетке, знаете ли, что-то такое екнуло… сам даже не пойму… Вы, как на меня взглянете, так я… уже всё одним словом…