— Да, я не болтлив.
— И вид для фельдъегеря какой-то хлипкий.
— Какой есть.
— В последний раз спрашиваю, портвейн пить будете?
— Не положено.
Ржевский схватил его за грудки.
— Скажи-ка, любезный, а ты, часом, не шпик?
— Как вы догадались?! — испуганно воскликнул тот. И тут же понял, что выдал себя с головой.
В этот солнечный полдень праздно гуляющие по Невскому петербуржцы могли с интересом наблюдать, как в одной из проезжавших мимо карет с шумом распахнулась дверца и на мостовую вылетел щуплого вида человек. Упав на четвереньки, он быстро вскочил, побежал за удалявшейся каретой, но не догнал; после чего долго грозил ей вслед кулаком, размазывая по лицу сопли.
Смеясь, Ржевский подул на костяшки пальцев. В завершающий удар он вложил всю свою молодецкую силу.
— То-то мне этот тип сразу не понравился. Честный малый едва ли откажется от глотка портвейна.
Поручик приложился к бутылке. Поглощая вино, он в который раз вчитывался в загадочные строки позвавшего его в дорогу письма.
«Милостивый государь!
Желаю видеть Вас у себя в Зимнем как можно скорее. Вопрос не терпит отлагательств.
Ваша бедная Лиза
P. S. Содержание письма храните в тайне. По прибытии в С. — Петербург остановитесь у ресторана «Два медведя» и доверьтесь человеку, который покажет вам дулю»
Что за спешка? И почему императрица вдруг обеднела? Ржевский искал ответ на дне бутылки. Когда он отнял бутылку от губ, на ее дне уже нельзя было сыскать и двух капель. Но вопрос по-прежнему висел в воздухе.
Повторив кульбит мнимого фельдъегеря, пустая бутылка запрыгала на дороге позади кареты.
И тут Ржевский увидел ресторанную вывеску с искусно намалеванными двумя медведями.
— Эй, человек! — крикнул поручик сидевшему на козлах бородатому мужику. — Заворачивай к топтыгиным. Жрать хочу — подыхаю.
— Слушаюсь, ваше благородие, — не оборачиваясь, ответил кучер.
— Может, выпьешь со мной за компанию? — с хитринкой в глазах предложил Ржевский.
Кучер вздрогнул плечами, словно не зная, что сказать. Потом в сердцах вдарив кнутом по крупу лошади, пробасил:
— Непьющий я, ваше благородие.
«Все ясно, — подумал поручик. — Этот малый из той же шайки».
Карета остановилась напротив ресторана. Соскочив на землю, поручик подбежал к козлам. Стащив с них кучера, дернул его за бороду. Борода до единого волоска осталась у него в руке.
— Видал, братец, — засмеялся Ржевский, — я хоть и не цирюльник, а брею в один момент.
— Ваше благородие… — забормотал мнимый кучер.
Но Ржевский не собирался выслушивать оправданий. Скомкав бороду, он запихнул ее шпику в рот и дал ему напоследок хорошего пинка под зад. Потом, благодушно напевая себе что-то под нос, направился в ресторан.
Глава 6. Фига, кукиш, дуля
Проголодавшись с дороги, дорвавшись до столичных харчей, поручик Ржевский сидел за столом, который был завален всякой всячиной, и увлеченно поглощал одно блюдо за другим.
Акакий Филиппыч на цыпочках приблизился к столу, за которым пировал поручик. Чтобы привлечь внимание Ржевского к своей персоне, он деликатно кашлянул в кулак.
Поручик взглянул на него как на пустое место.
— Индейку можете забрать, — небрежно бросил он, указав вилкой на тарелку, полную обглоданных костей.
— Приятного аппетита, — не моргнув глазом, сказал Акакий Филиппыч.
— Забирай объедки и катись!
Поняв, что поручик принимает его за прислугу, тайный советник ехидно заулыбался и, взявшись за спинку свободного стула, стал пристраивать свой костлявый зад.
Ржевский молниеносно двинул ногой по ножке стула, и Акакий Филиппыч шлепнулся на пол.
Поручик стал ковырять мизинцем в зубах.
— Ты, любезный, я вижу, по шее получить хочешь, — сказал он, когда тот с трудом поднялся. — Проваливай к черту!
— А вот! — ответил тайный советник и, сложив комбинацию из трех пальцев, показал ее Ржевскому.
Поручик остолбенел. Но только на секунду.
— Ах ты, баранья морда! — воскликнул он, взмахнув кулаком.
Удар пришелся тайному советнику по челюсти. В ресторане подул свежий ветер и задрожала посуда.
«А кулак-то помощнее, чем у государя будет», — с треском пронеслась мысль в голове тайного советника. И он свалился на пол.
Схватив Акакия Филиппыча за грудки, Ржевский рывком поставил его на ноги и прокричал в самое ухо: