- Сейчас здесь все взлетит на воздух, - сказал я. - Честное слово.
Мужик, кажется, тоже меня узнал. И как-то серьезно вдруг кивнул и махнул рукой, мол, побежали.
Я двинул за ним, и мы успели скрыться за каменным строением, когда на подстанции взорвался грузовик.
И по всему городу стал гаснуть свет. Квартал за кварталом погружался во тьму, выключались фонари на улицах, гас свет в домах.
- Началось, да? - просипел лысый. - Мне надо к ребятам тогда, предупрежу...
- О чем? - удивился я.
- Офицера пришли, порядок наводить! - и вопросительно уставился на меня.
Я даже не нашелся что ответить. Спросил только:
- А откуда вы поняли что...
- Хех! Оно ж прет из тебя. Интелиге-энция! - он цыкнул металлическим зубом, развернулся, и его лысая башка начала стремительно удаляться .
Вообще-то в последнее время слово 'интеллигент' стало чуть ли не ругательным, но от лысого это прозвучало эдак уважительно и знающе.
Чувствовал я себя отвратительно. Трещали ребра, гудела голова, кожа на ладонях была содрана, а во рту скопились сгустки крови. Но со стороны ипподрома уже слышались пулеметные очереди и взрывы, и я не мог оставаться здесь, в стороне, пока наши там подставляются под пули чтобы спасти людей.
Я достал из кармана револьвер, на всякий случай крутанул барабан, проверяя наличие патронов, и зашагал на звуки боя.
Яшма - город немаленький. Из конца в конец идти не меньше часа. Я шагал, вслушиваясь в какофонию взрывов и выстрелов с надеждой. Если до сих пор воюют - значит, ребят не положили сразу же, значит, скорее всего, они прорвались на ипподром и раздали измученным людям оружие.
Почта, вокзалы, телеграф и, конечно, арсенал. Потом - мосты, транспортные развязки и перекрестки. Всё просто.
И важнее всего - арсенал. Туда я и двинулся.
Стрельба приближалась, и я, прижавшись к стене дома, пригнувшись побежал по тротуару, стараясь слиться с окружающей темнотой.
Грохот пулеметной очереди раздался совсем рядом, я рухнул на покрывающий тротуарную плитку слой шелухи от семечек.
Впереди, у перекрестка, из-за импровизированной баррикады, сооруженной из мебели, металлических бочек, поваленной телеги и каких-то тюков пулеметный расчет лоялистов поливал длинными очередями улицу. Патронов у них, что ли, куры не клюют?
Еще трое синемундирных стрелков засели на широком балконе с мощным парапетом, и, дергая затворы, вели прицельный огонь. Здание с балконом располагалось на критически важном перекрестке, это, черт побери, был проспект Фортуната, и именно по нему сейчас должны были передислоцироваться части лоялистов.
Вообще, для чего был взрыв в Опере? Чтобы собрать как можно больше синих в конце города, противоположном ипподрому. Для чего был взрыв на подстанции? Чтоб затруднить переброску войск. Автомобильный парк в Яшме был ограничен, снабдить войска в экстремальной обстановке переносным освещением, за считанные минуты - это дело практически невозможное. В любом случае неразбериха играла нам на руку, благо у нас освещение было, и цели были определены.
Сквозь выбитое окно я проник в здание с балконом, осторожно перемещаясь одновременно с длинными очередями пулемета. Поднявшись по лестнице, я залег на последнем пролете: один из синемундирников волочил по коридору к огневой позиции ящик с патронами!
Дуло револьвера слегка дрожало, когда я наводил его на обтянутую синим кителем спину. Он, согнувшись, тащил ящик, а я дождался, когда снова заработает пулемет и выстрелил в лоялиста, убив наповал. Потом вскочил, в два прыжка преодолел расстояние до балкона, распахнул дверь и как в тире расстрелял синемундирников за парапетом.
Там, в темноте, от укрытия к укрытию перебегали фигуры людей, время от времени стреляя в сторону баррикады. Наши! Пулеметчики меняли ленту.
Отступив внутрь здания, я чуть не споткнулся о тело подносчика патронов, лежащее в луже крови, и матюгнулся. Нужно было что-то делать с пулеметом!
Стрелять из револьвера или винтовки? Скорее всего кто-то из пулеметного расчета успеет достать меня... Эх, динамитную шашку бы сюда, из того ящичка... Или гранату... Или бутылку с зажигательной смесью... Та-а-ак!
Керосиновую лампу и бутылку горючего я нашел довольно быстро - на кухне. Снизу снова загавкал пулемет, а я принялся обыскивать мертвых лоялистов. Один до чертиков меня напугал, пошевелившись, и найденными спичками я чиркал уже трясущимися руками.
В горлышко бутылки я запихал пропитанный керосином носовой платок, поджег его и на карачках подполз к парапету. Там телеги, и мебель - что-нибудь да загорится... Привстал, размахнулся и увидел тяжелый взгляд лоялиста, прямо через прицел его винтовки. В тот момент когда бутылка кувыркаясь и плюясь брызгами огня летела вниз, его палец потянул за спусковой крючок и что-то неимоверно тяжелое ударило мне в голову...
Руки и ноги были будто ватные, во рту было ощущение, как будто бы там кто-то сдох. Я попробовал пошевелиться, открыть глаза. Первое удалось, последнее - не очень. Попытка пощупать голову и выяснить причины плохой видимости привела к двум результатам: во-первых, меня, оказывается, основательно забинтовали, и во-вторых я заработал чудовищный приступ головной боли.