Б.Х.: Такой страх может овладеть нами только в случае, если мы отводим взгляд в сторону от происходящего. Если бы ты тогда продолжал смотреть на нас с Ритой, то ощутил бы другое. Но некоторые сразу же закрывают глаза, услышав подобную фразу, и начинают выдумывать какие-то собственные страшные картины.
Раймунд: Я выдумал еще одну страшную картину. Я представил, что...
Б.Х.: Ты заметил, что ты только что смотрел в сторону?
Раймунд: Да, правда.
Б.Х.: Попробуй сказать то, что ты хотел, продолжая смотреть на меня. Это очень трудно. Ты замечаешь? Ведь «великие» идеи возникают у людей, закрывших глаза.
(Смех в группе.)
(Группе): Вот он опять только что отвел взгляд!
(Рашунду): Сразу видно, когда ты находишься в связи с происходящим, а когда нет. Находиться в связи с происходящим и ограничиваться только его непосредственным восприятием очень трудно. Это отказ от свободы выбора... пережить ужасное.
Раймунд: Ты просто очень сильный человек.
Б.Х.: Да, ты прав. Знаешь почему? Потому что я в согласии с миром таким, какой он есть, а также с его ужасными аспектами. Я в согласии со всем происходящим. Вот поэтому я и могу все это сказать. Все значительное и великое черпает свою силу в ужасном, и тот, кто отводит взгляд от ужасного, живет фантазиями.
Раймунд: Всякий раз, когда я отвожу взгляд, я делаю это для получения внутреннего импульса, для какой-то новой идеи.
Б.Х.: Этим ты только ослабляешь себя и перестаешь реагировать как на других, так и на реально происходящее. Ты владеешь силой только при непосредственном контакте с происходящим. Как ты себя сейчас чувствуешь?
Раймунд: У меня больше энергии.
Б.Х.: Я поведаю тебе еще одну тайну. Терапевт подобен воину. Терапевту нужна смелость воина. Воин доходит до самых границ — ведь
269
проблемы можно решить, только достигнув их. Обычно считается, что шансы при этом составляют пятьдесят процентов, но для того, кто сознательно достигает этих границ, шансы поднимаются до девяноста девяти. Это объясняется тем, что реальность, принятая нами всерьез, помогает нам. Когда человек принимает реальность всерьез, она награждает его. Если же мы не делаем этого и вдобавок приукрашиваем ее, она мстит нам.
Не надо забывать, что последствия наших действий принадлежат реальности, и терапевт должен помочь пациенту освободиться от этих последствий, даже если процесс освобождения требует от пациента экстремальных усилий. Только тогда может прийти что-то хорошее. Терапевт не должен обманывать пациента, говоря, что тот может избежать последствий своих действий, не неся за них ответственности. Такое поведение неизбежно оказывает вредное воздействие, в первую очередь, на ни в чем не виновных членов его системы.
Сострадание и искусство забывать
Одна из участниц: То, что ты сказал об усыновлении, очень заинтересовало меня, потому что мне сейчас стало ясно, как необдуманно часто осуществляется передача детей. Но я видела и реакцию Риты и не могу представить себе, что эта проблема решится, если она откажется от ребенка.
Б.Х.: Я расскажу тебе сейчас одну историю о сострадании.
Жил один человек по имени Иов. Он все потерял и обнищал до такой степени, что ему пришлось жить на улице в грязи и его тело покрылось гноящимися ранами. Трое его друзей, услышав об этом, пришли к нему, чтобы утешить его. Знаешь, что они сделали? Они сели на некотором расстоянии от него и за целую неделю не произнесли ни слова. Эти друзья были друзьями, обладающими силой.
Современные терапевты, наверное, пошли бы к нему и сказали: «В этом нет ничего страшного, все скоро пройдет!» — или что-то в этом роде. Такое поведение не принимает во внимание глубину боли и серьезность болезни пациента. Попытка избавить пациента от боли с помощью долгих дискуссий упускает из виду, насколько велика его боль. Кроме того, не следует забывать о том, что у нас есть сила, необходимая для оценки наших проблем и их разрешения. Только у тебя самой, не у кого-то другого! Каждый раз, когда ты думаешь о проблемах Риты и пытаешься найти ответ, ты ослабляешь ее.
Я приведу тебе пример, как нужно поступать в таком случае. Я забыл о Рите. Почти. Только когда я снова буду работать с ней, я снова о ней вспомню. Только тогда.
В одном из моих семинаров участвовала женщина, которая находилась в большой опасности самоубийства. На второй день занятий она
270
внезапно, как будто вне себя, выбежала из зала. Многие участники опасались, что она убежала с намерением покончить с собой. Я же просто забыл о ней и больше не думал. Просто забыл... В последний день семинара несколько участников рассказали, что видели ее идущей к лесу с одеялом в руках. Многие сразу же представили себе, что сейчас она покончит с собой. Я же о ней забыл. Я даже не заметил ее отсутствия в группе. За десять минут до конца семинара она снова пришла к нам и в течение этих последних минут нашла решение всех своих проблем. Необходимая для этого сила у нее появилась, потому что я как терапевт о ней забыл. Однако внутренне я находился в резонансе с ней.
Каждая моя беспокойная мысль о ней лишила бы ее этой силы. То, что я забыл о ней, было в этом случае высшим проявлением моего уважения, так как, забыв о ней, я доверил ее своей собственной душе. Ничего лучше этого терапевт сделать не может, но для этого нужна огромная сила. Ведь беспокоиться о других легче, и при этом распирает приятное чувство гордости.
Что важнее
Другая участница: При наблюдении за тем, что происходило на этом семинаре, у меня возникло как чувство ужаса, так и удивления, и вначале я не могла понять, почему появились такие противоположные чувства. Сейчас же мне кажется, что все стало немного более понятным. Ужас возник из-за слов, которые я услышала, а удивление - из-за того, что я здесь увидела. Я заметила, что могу больше доверять тому, что вижу, чем тому, что слышу.
Б.Х.: Нет, именно слова важны, но только когда они верны.
Вина и ее воздействие не зависят от пола
Участница: Ты сказал, что если женщина отдает своих детей, то теряет свои права на них. Мне это понятно. А в случае мужчины? Существует ли тогда какая-то разница?
Б.Х.: Нет, никакой разницы нет.
Необходимость отказаться от возражений
Участник: Я все думаю о том, что конец проблем Риты еще не определен, и расстановка ее семьи показала ей только следующий шаг. Я спрашиваю себя: а может быть, мать отдала ребенка с полного согласия его отца?
Б.Х.: Вот что я могу тебе на это ответить. Когда я сказал Рите, что ее случай безнадежен, я был в этом уверен. Я не пытался отрицать серьез-
271
ность ее ситуации, задавая себе какие-то вопросы. Наоборот, я взглянул проблеме в лицо. Ситуация изменилась только потому, что я проявлял полнейшую серьезность. Я не стал прибегать к гипотетическим вопросам или возражениям. И могу тебя заверить в том, что если бы такого изменения не произошло, я согласился бы с начальной ситуацией. В этом и состоит разница между моим методом и методом рационального мышления. Отказ от рационального мышления является настоящей умственной дисциплиной. Она требует от нас шага в темноту.
Тот же участник: Мне только хотелось сказать, что у меня возникла эта идея.
Б.Х.: Если эта идея у тебя возникла, это еще не значит, что она правильна. Иногда люди считают, что сам факт возникновения определенных идей или чувств уже означает, что они верны. Но они ошибаются. Существуют еще ментальные картины, которые образуются благодаря сосредоточенному созерцанию Темного, то есть когда мы внутренне смотрим в него без каких-либо намерений, возражений и страха. При таких условиях перед нами внезапно на долю секунды показывается картина, выражающая решение проблемы. Качество таких картин отличается от качества тех, что возникают у нас во время размышлений или наблюдений окружающего мира. Картины, появляющиеся в результате сосредоточенного созерцания или спонтанного сообщения из Темного, всегда верны.