Он удивлял Эмму с каждой второй минутой. Сейчас она неожиданно узнала, что Роберт начитался книг по юриспруденции. У него даже речь преобразилась, стала больше походить на речь профессиональных юристов, а не на подростковую. Особенно выражения "факт изнасилования" и "отрицание связи" толкали её на мысль, что её друг сильно увлёкся законами, точностью их исполнения. Но сейчас его познания Эмму мало интересовали, она так устала говорить об одном только Максиме, что уже была не в состоянии выслушивать объяснения Роберта о планах возмездия. Она не понимала, почему же он так настойчив?..
-Роберт, - слегка глухим голосом обратилась она, словно желая начать на него какое-то магическое воздействие. - Максим меня не насиловал. Это правда, поверь...
Она попыталась взять его за руку, но он резко встал и отвернулся со словами:
-Чёрт, чёрт, чёрт!
И она увидела, как в дикой ярости он сильно стукнул себя кулаком по колену. Казалось, он злость свою сдержать не может. Эмма даже испугалась: раньше она никогда его таким не видела.
Потом он так же резко повернулся, и своими обеими руками схватил её левую, приложил к губам тыльную сторону ладони и начал говорить в каком-то страшном нервном исступлении:
-Эмма, дорогая, обещай мне, что мы его накажем? Я жить...жить не смогу с ним в одном мире, если он так и останется безнаказанным.
Последние слова Роберта не просто повергли в шок Эмму, заставили задуматься о самом страшном...
-Эмма, Эмма, послушай же, та девушка, Софья...её можно уговорить дать показания против него, а её подруга - она мечтает просто посадить его.
Они оба замолчали. Эмма пыталась разобраться в ситуации, старалась понять его. Она так хотела разгадать причину его столь безумного поведения. "Неужели это любовь?" - подумала Эмма - "но если это так, то она безумна!".Но Эмма не была уверена в своей внезапной догадке, ведь когда их отношения с Максимом стали только развиваться, Роберт никакой реакции по этому поводу не проявлял, а теперь вдруг так и сразу...Это было непонятным для Эммы. И чувство сильной тревоги стало овладевать её сердцем, особенно после того, как Роберт сказал:
-Ты можешь отомстить ему. Говорил же тебе, что его накажут уже за связь с тобой, даже если и не было изнасилования...а я уверен, оно было...было же?
Эмма низко опустила голову, и это выглядело так, словно она отвечает да; но на самом деле она просто не могла смотреть ему в глаза. А Роберт поднял ей голову и переспросил:
-Он ведь изнасиловал тебя? Ну, скажи же!
Эмма не могла ответить утвердительно, ведь даже сама ещё до конца не разобралась, было ли какое-то насилие или она сама отдалась Максиму? Но Эмму обижало то, что он переспрашивал одно и тоже многократно, словно не веря ей, словно думая, что её ответ изменится оттого, что он переспросит.
-Не молчи же, Эмма - сказал он, опустившись на колени, чтобы увидеть её лицо. Глаза его были полны безумия и ярости по отношению к Максиму. И он хотел, чтобы Эмма говорила с ним. Ее молчание мучило его, но Эмма по-прежнему не знала, что сказать.
- Я убить могу за тебя! - наконец, произнес он громко.- Только скажи.
Глаза Роберта блестели злобой и ненавистью. В Эмме не оставалось ни единого сомнения в том, что он серьезен.
Гнев Роберта совсем не походил на гнев Максима. У Максима он был временный и внезапный, у Роберта - развивался постепенно и, казалось, кроме мести, ничто никогда не способно его заглушить.
- Убить?- в стрессовой улыбке спросила Эмма, молчать она уже не могла, - Роберт...
Голос её был добрый и нежный, и она по буквам растянула его имя.
- Ты собрался убить Максима? Для меня?.. нет...Ты - Роберт, ты добрый, милый друг Роберт. Ты не можешь убить - никогда.
Казалось, эти слова стали для Роберта определяющими. Он повторил даже про себя "Убить - никогда. Роберт не убийца" После этого он ощутил необыкновенное спокойствие - счастье, словно тяжкий груз с его плеч вывалился на землю.
А ведь Роберт действительно никогда не думал никого убивать, даже Максима - столь порочного эгоистичного человека, который многим причинил зло. Но если Эмма пожелает - он сделает это. Роберт понял, что так оно и будет. Он уже не мог контролировать свою привязанность к Эмме, свою любовь. Сейчас он также не контролировал свои эмоции, как некогда Максим. И если безумство Максима проявлялось вместе с его сексуальным возбуждением, то в Роберте - вместе с готовностью совершить всё, даже убийство ради любимой. Эмма не знала, что хуже. Она была уверена лишь в одном: они оба не вполне нормальные, оба говорят в манере, свойственном только безумцам. Максима она испугалась больше - он ужасный, грубый человек, которому нравится подавлять волю других. Эмма поняла это в предпоследнюю их встречу. А Роберт - её друг, самый верный и надёжный. Даже сейчас, выявив в нём столь дурной порок - способность к убийству, она ничуть не сомневалась в его доброте по отношению к ней.
Роберт любит её, Эмма теперь знает это точно, не понимает только одного: почему же он не откроет свои чувства ей?
Эмма, однако, не хотела, чтобы он признался ей в любви. Ничего хуже она и придумать для себя сейчас не смогла бы. Ведь она только что сказала, что недавно переспала с другим мужчиной; плакалась у него на плечах оттого, что тот, другой, её бросил; целых три месяца рассказывала о том, как любит Максима; и что теперь она ему скажет? Это была бы очень сложная для неё ситуация. Эмма бы не знала, что делать? Она итак чувствовала свою вину оттого, что рассказала обо всём Роберту, причинила боль и ему тоже. За это ей было очень стыдно, особенно сейчас, когда все догадки по поводу его чувств у неё рассеялись.
Они молчали около пяти минут - это был самый продолжительный перерыв в их разговоре сегодня.
Эмма заговорила первой:
- Роберт, обещай мне одну вещь?
Голос у неё был спокойный и ничего не объяснял. Но Роберт посмотрел на неё с неким ожиданием, словно это не был вопрос, на который надо отвечать. Он уже жалел о том, что наговорил. Лучше бы он молчал вовсе, чем сказал такое...такую ужасную вещь о себе - что он может оказаться убийцей.