На первых порах власти стараются уберечь нас от таких встреч, которые, по словам заместителя министра информации Алтафа Гоухара, «могут огорчить делегацию». Виктор Маевский заверяет Гоухара, что это нас не смущает. Советские журналисты готовы встречаться с любой аудиторией, выслушивать любые вопросы, спорить, беседовать на любые темы.
— Аллах свидетель, сами согласились встречаться со всеми, — говорит в ответ Гоухар. — Люди у нас разные, есть такие, которые с неприязнью относятся к СССР.
Гоухар напрасно волновался. Наши международники провели множество встреч и в Карачи, и в Дакке, и в Лахоре, и в Читтагонге, и в Исламабаде. Временами аудитория состояла из одних только представителей правых организаций и маоистских групп. И всегда, шел ли разговор о положении в Индокитае, о советско-китайских отношениях, о проблемах европейской безопасности или о борьбе за мир, они выступали аргументированно, с большим знанием дела и давали отпор провокационным наскокам.
… — Какая главная улица Карачи? — спросил я чиновников департамента печати.
— Эльфинстон-стрит, — не задумываясь ответил Халид Али. — Как-никак здесь самые шикарные магазины и ювелирные мастерские, кафе, рестораны.
— Нет, — заявил Абдул Маджид, — Маклео-роуд. Здесь банки, конторы ведущих концернов, торговые фирмы. Здесь главное полицейское управление.
Иного мнения был Зафариаб Али. Главной улицей он считал Бандер-роуд. Она пересекала весь город. На этой улице тоже находились магазины и рестораны, правда победней, чем на Эльфинстоне. Здесь проходили манифестации, шествия различных мусульманских сект.
— Не пытайся выяснять, — заявил мне корреспондент газеты «Известия» Василий Кондрашов, много лет проработавший в Южной Азии и хорошо знавший Карачи. — Это город без главной улицы.
Я прожил более семи лет в Карачи, полюбил этот город, его людей. Но если бы меня спросили, какая главная улица в Карачи, я тоже не ответил бы. Карачи — это своеобразный город на берегу моря. Он не отвечает стандартному представлению о городах этого района Азии, хотя основные черты и обычаи в общем те же.
Жизнь этому крупнейшему промышленному и торговому центру страны дала глубоководная бухта, защищенная с моря двумя языками скалистой суши. Отсюда, по преданию, началось завоевание арабами земель этой части южноазиатского субконтинента. Два столетия назад здесь находилась рыбацкая деревушка. Сегодня на тридцать с лишним километров вдоль бухты раскинулись причалы, оборудованные подъемными кранами, пакгаузами, холодильниками, с подъездными железнодорожными путями. Сюда пришвартовываются океанские лайнеры со всех частей света. С развитием пакистано-советских связей здесь частыми гостями стали суда под советским флагом. Этими морскими воротами страны, грузооборот которых составляет свыше 12 млн. т в год, пользуется и Афганистан, не имеющий выхода к океану.
К порту примыкает государственная судоверфь. Это механизированное предприятие, где подобраны исключительно квалифицированные рабочие и инженеры — строители кораблей. Начав с небольших рыболовецких судов, Пакистан спуском на воду в 1966 г. теплохода «Аль-Аббас» водоизмещением 13 тыс. т начал сооружение океанских лайнеров. Судьба этого первенца океанской судостроительной промышленности сложилась неудачно. В декабрьские дни 1971 г. «Аль-Аббас», доставлявший войска и технику для пакистанской армии в Восточную провинцию, был потоплен.
Со смотровой площадки, устроенной на крыше «Интерконтинентала», город виден как на ладони. Внизу — беспорядочное скопление домов, улиц, переулков, заполненных пешеходами, автомашинами, мотоколясками, велосипедистами, повозками с впряженными в них облезлыми ишаками и верблюдами. На горизонте — лес труб машиностроительных, химических, цементных заводов, широкой дугой опоясавших Карачи с суши. На его долю приходится без малого 60 % промышленного производства. По темпам роста населения и строительства Карачи опережает все города Пакистана.
Да, город стремительно растет и развивается. Если в начале 40-х годов его население не превышало 300 тыс., то в 1975 г. оно составило 4 млн. На это повлияло не только промышленное развитие города. После образования Пакистана сюда хлынула масса мусульманских ремесленников, рабочих, торговцев, мелких служащих из Индии. В конце концов их оказалось больше, чем местных жителей, синдхов по национальности. Ежегодно деревни, где шел интенсивный процесс обезземеления, выбрасывали тысячи крестьян. Многие из них пришли сюда в надежде устроиться на работу. Но это не так-то легко. Промышленность не в состоянии поглотить всю эту массу людей. Летом 1973 г. в Карачи насчитывалось 320 тыс. безработных. Эту цифру мне сообщили в городском комитете Партии пакистанского народа.