— Что стряслось? — спросил Дергач.
Денис не мог говорить, лишь махнул рукой.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
1
Войска фронта нанесли по врагу удар на широком участке.
Наступили дни, когда пришлось ощутить, что значит выражение «круговерть», часто повторяемое в полку. Гвардейский минометный полк в полном, теперь уж четырехдивизионном составе, производил залпы один за другим. А каждый залп — это семьсот шестьдесят восемь ракет. Взрывались они в течение трех-четырех секунд. Такое количество снарядов могли выпустить тридцать полков обычной ствольной артиллерии. Практически залпы в составе минометного полка можно было бы производить каждый час, если бы колонны машин успевали подвозить мины. Дивизионы так часто меняли позиции, что подвозчикам иногда часами приходилось их отыскивать.
На объекте, подчиненном Чулкову, солдаты валились с ног от усталости. Сгружать мины и нагружать их заново в полковые автомобили не успевали. Правда, случалось, что колонны грузовиков с минами из тыла и порожние из фронтовой полосы появлялись на объекте одновременно. В этих редких случаях наступала короткая передышка, потому что перегрузить ракеты с борта на борт куда легче, чем носить их из склада н грузить на машины.
Питание приходилось организовывать так, чтобы ни на минуту не прекращалась погрузка. Обедать одновременно могли только два человека. Термоса с горячей пищей стояли наготове круглые сутки. И сон, не более чем на два часа, также разрешался только двоим солдатам. С черными липами от пыли и копоти люди походили на кочегаров или трубочистов.
Чулкова удивляли собственные ощущения: чем больше он тратил физических сил, тем легче и лучше ему дышалось. Когда он доходил до состояния изнеможения, когда каждый мускул дрожал и стонал, боль душевная отпускала, хотя и не надолго, Денису становилось совсем легко, и он чувствовал себя человеком, крепко обосновавшимся на земле.
Напряжение начало ослабевать только на пятые сутки наступления. За все эти дни у Чулкова не было времени, чтобы узнать у радиста, как обстоят дела на их участке фронта. Радист сам прибегал с радиограммами. Подписывали их разные чины, а содержание было одно и то же:
— Давай, давай… Давай!..
И вот радист примчался с воплем:
— Разгром! Разгром! Погнали…
Кого погнали, было ясно. Но «разгром» требовал расшифровки. Однако ничего путного радист рассказать не мог. Он присел у стены склада, что-то пробормотал невнятное и, свалившись на бок, уснул мертвецким сном — он пятые сутки спал «по-куриному»: клевал носом от вызова до вызова. Его пытались разбудить. Не помогло. Так и отнесли в хату. Денису, который мало-мальски смыслил в работе радиостанции, пришлось самому дежурить у рации, передав командирские обязанности Глотову. Чтобы не уснуть, ходил по тесному помещению — три шага вперед, три назад.
Позвонили из полка, удивились: почему у радии дежурит командир взвода?
— «Почему? Почему?» Потому что совести у вас нет. Пятые сутки радист не спит…
Его раздражения будто не слышали.
— С вами будет говорить заместитель командира полка.
В наушниках щелкнуло.
— Чулков? — раздался чей-то очень знакомый голос.
— Так точно. Кто говорит?
— Начальство нужно узнавать по голосу.
— Товарищ гвардии майор? Так вы — заместитель командира полка? — Денис поперхнулся — что же он несет открытым текстом, нарушает инструкцию?
— Прошу прощения, ошибся…
— Никаких ошибок, комсомолия, — бодро громыхнул голос Назарова. — Буду краток. Готовься к переезду. Заберем в большое хозяйство. Получишь предписание. Вопросов не задавать. Все. До встречи.
— Минуту, минуту! — заспешил дежурный радист полка. — Смена вашему радисту выезжает немедленно.
«Вот это взлет, черт возьми! Майор Назаров — заместитель командира полка!»
Впрочем, разве он того не стоит? Все есть у этого человека: знания, ум, воля, понимание людей, масштабность. Крутоват, правда, по характеру, зато головаст. Большому кораблю большое плавание. Будут, будут у него и стратегические просторы, если жив останется.
2
Спустя два дня майор Назаров вызвал Дениса к рации и сообщил, что к нему направляется младший лейтенант Лютиков, которому он должен сдать взвод. Самому же на машине, доставившей Лютикова, надо прибыть в штаб полка и завтра в десять ноль-ноль доложить о прибытии лично ему, Назарову. В заключение майор сказал, что поскольку в штабе дивизиона лежит уже два рапорта ефрейтора Дергача с просьбой перевести его из поваров в строевое подразделение, то Чулков может захватить с собой ефрейтора.