Когда Денис сообщил Дергачу о перемене в его военной судьбе, тот едва в пляс не пустился. Тотчас начал собираться, приговаривая:
— Хватит, на всю жизнь наварил щей да каши. Наслушался: «Расстрелять бы тебя из поганого ружья этой перловкой!» Пусть других расстреливают. А то приедешь после войны домой: «Где служил?» — «В гвардейских минометных частях» — «Ого-го-оо! А кем?» — «Поваром» — «Фью-ю!»..
К вечеру прибыл Лютиков. Денис рассказал ему о бойцах взвода, посоветовал опереться на сержанта Максимова и не давать спуску бывшему офицеру сержанту Глотову. Затем сдал склад, построил взвод, представил нового командира, простился с бойцами.
На рассвете они с Макаром были уже в расположении штаба полка.
Приведя себя в порядок, ровно в десять вошел в кабинет Назарова. Майор был у себя. Около его стола, сбоку, сидел и подполковник Виноградов.
Денис доложил о своем прибытии.
— Так вот, старший сержант, мы с подполковником намерены предложить тебе новую должность, — без обиняков сказал Назаров. — Как полагаешь, какую именно? Не догадался?
Пряча искорки смеха в глазах, майор испытующе посмотрел на Чулкова. Для внушительности сдвинул рыже-огненные бровищи.
Чулков сделал вид, что озадачен. Размышляя, почесал нос. Ответил солидно.
— Полагаю, товарищ гвардии майор, поскольку здесь присутствует заместитель командира полка по политчасти, то предложите, наверное, членом Военного Совета армии?
Назаров, охнув, зашелся в басовитом смехе.
— Учудил, спица тебе в бок.
Смеялся и замполит. Успокоившись, Виноградов взглянул на майора, задумчиво сказал:
— А он, Артем Николаевич, в принципе угадал. — Виноградов встал. Открыв планшет, извлек оттуда лист бумаги. — Вы, Чулков, назначаетесь комсоргом полка. Вот приказ.
Денис оторопел:
— Да я же… не подготовлен. На дивизион — куда ни шло. Хотя бы с месяц…
— Приказы, старший сержант, не обсуждают. Их выполняют, — спокойно заметил Назаров.
— Минуту, Артем Николаевич. Давайте присядем, — предложил подполковник Виноградов. — Садись, садись, Чулков. Давай, излагай свои возражения.
Чулков присел на край старинного венского стула, уперся ладонями в колени, подрагивавшие от волнения. Он смотрел в пол и некоторое время собирался с мыслями.
— Возражения у меня простые. Я в сущности окончил пехотное училище. Минометами интересовался только факультативно. Другими словами, у меня нет соответствующего военного образования. А технику и политработнику надо знать. Я так понимаю.
— Короче говоря, ты признаешь себя тупым, неразвитым и недалеким человеком? — немедленно подытожил сказанное Назаров.
— Артем, пусть он излагает.
— Я по ходу изложения храп ему буду сбивать, — огрызнулся майор.
— Прошу меня понять правильно. Я не собираюсь обсуждать приказ. Но хотелось бы услышать совет старших. С кем же, как не с вами разрешить сомнения?
— Ловок, — усмехнулся Назаров. — Так вот, глядишь, и в дипломаты выйдет.
— Пока что рассуждает он разумно, — отозвался Виноградов.
— О том, какой я есть и чего стою в данный момент, вы, наверное, знаете лучше, чем я сам. Мне еще нет девятнадцати. Возглавить более чем тысячу человек комсомольцев полка… Я не ошибаюсь в цифре, товарищ гвардии подполковник?
— Думаю, не ошибаешься. Точно данных не помню, а вот что больше тысячи — уверен.
— Это же огромная честь для меня!
Очень искренне и взволнованно произнес Денис последнюю фразу.
— Вот этих слов я от тебя и ждал! — одобрительно воскликнул Назаров.
— А если я не справлюсь, подведу вас, товарищ гвардии майор?
— Ошибаешься, старший сержант. Наша с майором задача постоянно воспитывать, поправлять младших или малоопытных товарищей. Война действительно обнажает человека. Мы хорошо видим и твои достоинства и недостатки.
— А мне можно о них узнать? Эти вот… недостатки…
Серьезность, с какою Денис задал вопрос, вызвала улыбки на лицах офицеров.
— Ну, о достоинствах ты знаешь, о них тебе во время награждения сам командир полка доложил, — сказал Виноградов. — А недостатки — ложно понимаемое чувство товарищества, неуместная жалость. Почему, например, покрывали безобразия сержанта Глотова?
Наступила пауза.
— Ну, что краснеешь, как девица? — нарушил молчание подполковник. — Объясни.
— Если бы я подал рапорт, Глотову не избежать бы сурового наказания. Но его и так много раз били. Я решил доверить ему важное дело — добыть колючую проволоку. Он оправдал… И я поверил — человек выправился. Видели бы вы, товарищ гвардии майор, — обратился Денис к Назарову, — как Глотов радовался после того, как вы объявили благодарность всем нам, в том числе и ему? Нет, с Глотовым надо по-человечески… Надо доверять ему и требовать с него…