Горловину проскочили благополучно. Достигли лесной полосы и помчались по знакомому пути. Проехав километра три, Денис остановил колонну — надо непременно уничтожить вражеских автоматчиков: действуя с тыла, они могли много бед натворить пехотному полку.
Выпрыгнув из машины, осмотрелся — нет ли поблизости высотки, чтобы подготовить данные для залпа?
Нет. Плоская степь вокруг.
— Товарищ гвардии лейтенант, — сказал водитель. — Посмотрите, какой тополина вымахал.
В лесной полоске он действительно увидел дерево метра на четыре возвышавшееся над остальными.
— Как догадался, что возвышенность ищу? — с улыбкой спросил Чулков.
— Опыт, опыт, товарищ гвардии лейтенант. Я ж Назарова возил. А он завсегда как кошка по деревьям лазил.
— Понятно. — Денис вздохнул. — Дерево хорошее, да как вверху оказаться?
— Взобраться — пару пустяков. У меня, монтерские цапки при себе.
— А ну телефониста сюда. Я к Колесникову.
Валентин был очень бледен, но держался.
— Слушай, хочу залп дать. Сразу двумя установками. В балке роты две, не меньше. Ты в состоянии?
— Вполне. Не везти же мины обратно.
— Не в том дело. Автоматчики очень опасны в тылу полка. Представь — ударят в спину…
«Цапки» оказались отличными. С вершины дерева Чулков увидел балку. Немцы успели рассредоточиться. Но двумя установками накрыть их все же было возможно.
Пока тянули связь, сделали расчеты.
— Товарищ гвардии лейтенант! Готово!
— Хорошо меня слышишь?
— Отлично. Передавайте. — И вслед за Чулковым телефонист начал громко повторять данные.
— Передай на огневую, чтобы после залпа сразу же, не покидая позиции, зарядили последнюю установку.
Связист передал приказание.
— Будет исполнено, — послышалось снизу.
— Залп!
— По фашистским гадам — огонь!
Еще никогда Чулкову так близко не приходилось наблюдать за полетом ракет. Они пророкотали совсем рядом. Мощной воздушной волной его едва не сорвало с дерева.
Мины легли опять не очень точно, — наверное, он не учел силу ветра. И все же добрая половина гитлеровцев не поднялась. Уцелевшие бросились по балке в свой тыл.
«Не уйдете, сволочи!»
Денис сделал поправку к расчету и передал телефонисту новые данные.
— Торопи расчет.
— Ребята, скорее! Фашисты убегают! — Связист, задрав голову, весело сообщил: — Готово!
— Залп!
— Залп!
Эллипс поражения от шестнадцати ракет на этот раз удачно вытянулся по ходу балки. Но за дымом Денис не смог рассмотреть результаты стрельбы. И все же чувствовал — накрыл, не мог не накрыть.
4
Едва колонна оторвалась от лесной полосы, как послышалось:
— Воздух!
— Воздух
Резко толкнув дверь, Денис отчетливо увидел заходящий на боевой разворот «мессершмитт-110». Выскочил из машины, закричал:
— Рассредоточиться! Скрябин — влево, Колесников — вправо!
Установки, а за ними и грузовики, рассыпавшись в стороны, помчались по степи.
Денис схватился за ручной пулемет, пристроился на капоте автомашины и начал целиться. Водитель и Кувшинов с тревогой наблюдали за ним.
— Из машины! Скорее! Захватите автоматы!
Самолет нацелился на установку Колесникова. Когда высота «мессершмитта» достигла метров ста-ста пятидесяти, Чулков выпустил длинную очередь.
Самолет, ответив из двух крупнокалиберных пулеметов, взмыл вверх и снова стал разворачиваться.
— Диск! Скорее диск!
Самолет приближался.
Очередь чулковского пулемета слилась с торопливой автоматной и винтовочной стрельбой, которую открыли из других машин солдаты.
Однако «мессершмитт» был как заговоренный. На третьем развороте он ринулся на «виллис». Денис упал, прикрыв руками голову, но, овладев собой, поднялся и с колена застрочил в острый, быстро нарастающий лоб «мессершмитта».
— Чмак-чмак-чмак! — зачавкали справа от него пули, и почти сразу же сзади ахнула бомба.
Едва не коснувшись фюзеляжем земли, самолет опять взмыл, но невысоко и начал тяжело разворачиваться вправо. Правое его крыло оказалось почти перпендикулярным к земле.
Денис бросил пулемет на капот и, ведя дулом слева направо, возобновил огонь по истребителю. В диске трассирующие пули и было видно, как они впивались в фюзеляж.
Что-то кричали гвардейцы. И в их руках клокотали автоматы.
Фашистский летчик опять нацелился на «виллис».
— Ложись! Ложись! — закричали в два голоса Федор Васильевич и водитель.