3
Окончательно решение созрело у Дениса на следующий день. Мать была на работе. В колхоз Денис не пошел. На столе оставил записку, в которой сообщил матери, что отправился в Москву к тете Оле. Скоро должен проходить рабочий поезд до Узловой — не опоздать бы. Денис сунул в карман теплой куртки краюху хлеба, два соленых огурца и отправился на станцию.
С полчаса сидел на склоне насыпи, поджидая рабочий. Когда поезд замедлил ход, вскочил на подножку, вошел в вагон, забитый железнодорожниками в промасленных ватниках, едва различимых в густой пелене махорочного дыма.
До станции Узловая добрался благополучно. Поезд остановился метрах в ста от вокзала. Денис спрыгнул с подножки на пропитанную мазутом землю и увидел впереди, у перрона, состав из классных вагонов. Сообразил: московский! Все складывалось вроде бы удачно. Одно плохо: нет денег на билет. Да если бы и были, без пропуска и проездных документов его не купишь. А лежавшие во внутреннем кармане пиджака комсомольский билет и справка о том, что Денис Чулков является учащимся девятого класса «А» железнодорожной школы, годились разве что для поступления в осоавиахимовский кружок.
Опасливо озираясь, Денис поднялся на безлюдный перрон. Не налететь бы на милиционера или армейский патруль. Надо сперва понаблюдать какие тут порядки. Притаившись за выступом вокзального фасада, оглядел состав. В вагонах людей не было. Тихо, только в дальнем конце перрона уборщица шаркает метлой по асфальту, да изредка всполошно прогудит маневровый паровоз.
Внезапно открылась дверь ближайшего к Денису хвостового вагона. На перрон сошел пожилой человек в железнодорожной фуражке. Из-под мышки торчала рукоятка флажка — значит, проводник.
От радостного удивления Денис вытаращил глаза: батюшки, да ведь это Степан Ильич, бывший житель их поселка, сосед, частый гость Чулковых! Года два назад он с семьей переехал на жительство в Узловую. Знали, что бывший сосед работает на железной дороге, а кем — о том разговоров не было. А он, смотрите-ка, проводником на московском поезде!
Еще не отдав себе отчета в том, как может повлиять нечаянная встреча с давнишним знакомым, вышел из своего укрытия.
— Здравствуйте, Степан Ильич!
Проводник, подслеповато щурясь, поднял на парня глаза, во взгляде отразились растерянность, непонимание.
— Да, Денис я! Чулков!
Степан Ильич сдернул фуражку с лысой, как коленка, головы и даже чуть присел. Добрые глаза его вспыхнули веселой искрой.
— Дениска, твою степь! Эка вымахал — не узнать! Как там ваши-то? Николай Семеныч как живет-может?..
Денис начал было рассказывать о семейных делах, но Степан Ильич перебил его:
— А ведь я, твою степь, собирался в отпуск к вам нагрянуть. Да вишь каких Гитлер-бандит делов натворил…
Громкоговоритель, подвешенный к столбу над их головами, оглушительно захрипел, слов разобрать было невозможно. Двери вокзала распахнулись, вывалив на перрон толпу пассажиров.
— Да что ж она… спятила!? Выпустила, а еще и паровоз не подали! — фальцетом закричал Степан Ильич и раскинул руки, преграждая путь бегущим к его вагону. — Тихо, граждане, тихо! Попрошу соблюдать!.. Приготовьте проездные бумаги!..
Народу в Москву ехало много, особенно военных. Провожающие взволнованно выкрикивали прощальные слова.
Денис был оглушен этой разноголосой толпой. Его притиснули к подножке, но он вывернулся, рывком поднялся на первую ступеньку, потом на другую. Степан Ильич уже забыл о нем, его самого прижали к вагону. Грозил, что вызовет патруль и вообще никого не пустит, если пассажиры не будут «соблюдать»… Но его слушали плохо, каждый кричал свое, совал бумаги, норовил пролезть вперед…
Сообразив, что на него никто не обращает внимания, Денис поднялся в тамбур, вошел в пустой вагон и шагнул в купе проводника. Вскочил на третью полку, сдвинул к краю постельное белье и растянулся во весь рост, подложив под голову стопку простыней. Лежать было удобно, тепло и, главное, его надежно укрывало белье. Да если и найдет его здесь Степан Ильич, то вряд ли высадит. Подумалось: «Вот повезло так повезло».
4
К Москве поезд подбирался осторожно. Часто останавливался. По мере приближения к столице становилось тревожней. В коридоре кто-то рассказывал: «а станции, которую только что проехали, позавчера во время бомбежки в один миг разнесло шесть пассажирских вагонов с людьми.
Страшно было ночью. Бомбили станцию, к которой поезд подходил медленно, будто крадучись.
Года два назад гроза загнала Дениса в деревенскую баню. Молнии полыхали, гром не затихал ни на минуту. Вспышки ярко высвечивали каменку в углу и оттого казалось, что баня горит. Что-то подобное чувствовал Денис и сейчас в своем убежище на третьей полке. Каждый взрыв сопровождался багровой вспышкой. Вагон, казалось, вот-вот опрокинется. Дребезжали оконные стекла, звенели ложечки в чайных стаканах. Лучи прожекторов, рыскающих по небу, создавали впечатление, что весь горизонт в огне. Хотелось выскочить из вагона и бежать, бежать без оглядки.