Гальскому не удалось собрать сколько-нибудь серьезных сведений о мощном оружии Красной Армии. Но с него требовали информацию и требовали жестко. Агенту пришлось информацию «брать с потолка». По его, Гальского, мнению такие же фальшивки посылали и другие агенты. Из-за одной из таких «информаций» у него вышла крупная неприятность. Абвер забросил в район действия Гальского «ревизора», и агент едва не поплатился жизнью. Вот тогда ему и поручили заняться диверсией, снабдив специальным радиомаяком, чтобы наводить с его помощью самолеты на батареи «катюш».
Диверсант следовал за полком по пятам. Он старался завязать знакомства, войти в доверие к кому-либо из гвардейцев. Однажды Гальский попросил шофера подвезти его к одному из дивизионов полка. Они разговорились с водителем: через минуту-другую, когда они вышли из машины, солдат сорвал с плеча автомат и решительным тоном приказал: «Руки вверх».
Пришлось применить кое-какие приемы, которым его обучили в разведшколе.
Приемы самбо часто выручали Гальского. Поражение, нанесенное мальчишкой-офицером, было полной для него неожиданностью.
А Денис, еще бледный, помятый, с неутихшей жгучей болью в животе, смущенно потупился. Знал бы командир, какую оплеуху он получил от этой вражины! Болел не только живот, трудно было и рот открыть. Казалось, что нижняя челюсть вырвана с корнями.
А Назаров будто и не видел ничего. Наоборот, взглядом, жестом подбадривал его. А потом и обратился к нему.
— У врага, порой, не грех и поучиться, — молвил Назаров. — Борьбой самбо кое-кому из комсомольцев надо овладеть обязательно.
— Да какой же я враг, товарищ командир! — запротестовал Гальский.
— Фашистский боров вам товарищ. То, что я с вами вежлив, еще не значит, что вы избежите суда и наказания.
— Я готов, готов! Отвечу. Нет на мне крови. Клянусь, никого не убил. Никого из своих.
— А в старшего лейтенанта кто бросил кинжал?
— Так это ж в борьбе… Хотел только ранить.
— Только и всего? — взъярился вдруг Чулков.
Он поднял левую руку. Гимнастерка под мышкой была прорвана и залита кровью. Нетрудно было рассмотреть не очень глубокий разрез кожи и мышцы как раз на уровне сердца. Не отшатнись вовремя Денис, острый кинжал ушел бы по самую рукоятку в грудь.
Не выдержал ровного тона и командир полка. Не в силах скрыть своей ненависти, он гневно воскликнул:
— Паинька! Ей-ей паинька!.. Вон того солдата, — Назаров кивком головы указал на Сурина, — жгли на костре, и он вынес все муки ада, но сохранил верность Родине. Понятно вам, почему победили эти молодые люди, а вы оказались здесь в качестве злобного врага?
Назаров не преувеличивал. Сурина действительно пытали огнем, пытаясь вырвать тайну «секретного оружия». Случилось это еще в первые дни, когда комсомольское собрание неожиданно закончилось скоротечным, но жестоким боем. После тяжелого ранения его товарища Сергея Казакова Сурин, напрягая последние силы, старался задержать довольно многочисленную группу немцев, рвавшуюся на помощь своим. Сурин понимал, как важно ему выстоять, не дать соединиться этой группе с теми основными силами, которые пытались окружить «неполную роту», а, в сущности, горсточку комсомольцев, которыми командовал лейтенант Нестеров.
Бой тогда окончился победой комсомольцев, но дорого обошелся Николаю. В пылу схватки он не заметил как двое автоматчиков, скрываясь за деревьями и кустарниками, стали обходить Сурина, намереваюсь зайти ему в тыл. Николай понял, что уничтожить около двух взводов гитлеровских солдат ему не удастся — лес был хотя и не густой, но какой бы он ни был, а создавал скрытые к нему, одинокому солдату, подходы. Стреляя из автомата, он сразил пятерых немцев, но двоих, более опытных и хитрых, упустил.
Сурина оглушили ударом приклада в шею, а когда привели в чувство, стали пытать. После того, как не помогла нагайка, Николая привязали в дереву, развели под его ногами костер и начали задавать вопросы о тактических данных и технических подробностях реактивного оружия. Сурин диким голосом кричал от боли и все же, отвечая, нес несусветную околесицу, рассказывал устрашающие подробности еще более мощного оружия, которое только-только, по его словам, начало действовать. О «катюше» гитлеровцы в общей сложности кое-что знали. Но залп в составе полка по артиллерийской части, укрывшейся в глубокой балке, где по случайному совпадению хранилось большое количество снарядов и мин, взлетевших в тот день на воздух, изрядно напугал и гитлеровское командование.