Автобус часто останавливался. Двух патрулей ссаживал, двоих, отдежуривших, забирал. Денис попытался заговорить со своими конвоирами. Не ответили. Разговаривали бойцы мало. Изредка слышались отрывистые фразы:
— Прет, сволочь!
— Вот-вот Клин того…
— Товарищ Сталин, сказал: «Из Москвы ни шагу».
— Это конечно…
Пересекли трамвайную линию перед самым трамваем. Денис увидел, что впереди вагона шла женщина в фуфайке и светила обычным керосиновым фонарем под синим абажуром.
— Это что? — не утерпел Денис и толкнул патрульного в бок.
— Чего «что»? — не понял тот.
— Да вот… с фонарем?
— Светомаскировка. На перекрестках кондуктор светит, а вожатый звонит, чтоб слышали.
— А кого ж на них по ночам-то развозят?
— Не «кого», а «что». Грузы всякие. Люди пить — есть хотят? Москва — эва какая! Соображать надо. Помалкивай.
Машина остановилась, шофер, обернувшись, объявил:
— Никитские ворота. Вытряхивайтесь.
Выпрыгнув из автобуса, Денис стал озираться.
— А где же они, Никитинские ворота?
Оба патрульных рассмеялись. Один из них сказал:
— Эх, деревня! Никитинские… Лет триста, а может и четыреста назад были и ворота. Да сплыли. Направо нам? — спросил он у товарища. — Двенадцатый дом должен быть на правой стороне. — И Денису: — Не знаешь парень, счет не от Садового кольца идет?
— А что за кольцо?
— На уши таким лопухам вешают, — рассердился патрульный и велел товарищу поискать номер дома.
Лучик карманного фонаря, пошарив по грязно-серой стене, осветил цифру «2», а ниже, в полукружье было написано: «М. Бронная».
— Точно, отсюда счет. Ходи вот тут из-за всякого…
Шаги кованых сапог да стук его собственных солдатских ботинок с сыромятными шнурками раздавались гулко, грозно.
— Вот этот, кажись. Шестой, по этой стороне.
Лучик опять начал шарить по стене. Над аркой разыскали номер двенадцатый. Спросили номер квартиры. Денис назвал.
— Стой! — грозно окрикнул их женский голос во х дворе, — Кто такие?
— Патрули.
В лицо ударил свет. Один из бойцов сорвал с плеча винтовку.
— Убрать свет!
— Так я что? — испуганно отозвалась женщина. — Мне приказано, я охраняю.
Она проводила патрулей к нужному подъезду, суетливо открыла дверь.
— Поднимайтесь на третий этаж. Первая дверь налево.
Нажали на кнопку у нужной двери. Ни звука. Пришлось стучать.
— Кого там черти носят? — послышался за дверью не то мужской, не то женский голос. Приоткрылась дверь, но только на длину цепочки.
— Новикова здесь живет?
— Я и есть Новикова.
Денис радостно вскрикнул:
— Это я, тетя Оля!
— Господи! — звякнула цепочкой тетка и, рывком притянув к себе Дениса, обняла его. — С ума спятил дурачок. Куда тебя занесло-то? Вон немцы под боком. Патрульные переглянулись. Один сказал:
— Нам бы удостовереньице какое-нибудь, что вы Новикова.
— Паспорт в домоуправлении, а заводской пропуск — вот он. Похожа?
— Сойдет.
Закрыв дверь за бойцами, тетка заговорила грозным голосом:
— А ну, рассказывай, дуралей, зачем черти принесли? Фашисты проклятые к Кунцеву подбираются, а он в поездах раскатывает. И как тебя не разбомбило? Мать-то хоть знает где ты?
Пришлось рассказать всю правду.
Только на рассвете Денис улегся в постель. Тетя Оля стала собираться на завод.
2
Когда Денис поднялся, будильник показывал двенадцать.
Огляделся. На столе под листом газеты угадывались миски или тарелки. Приподнял газету и подивился теткиному хлебосольству: тут и пирог с картошкой, и котлеты, и шматок сала, и брынза. На видном месте лежала записка.
«Не смей шагу безминя делать, — читал Денис малограмотные строки. — Учти задержат и посадют. Приду все решим попорядку. Если надвор тоисть туалет захотишь под кроватей горшок. Потибе каталашка плачит вот и сиди меня дожидаючи. А ешь скольки втибе влезит. Приду часов впять а может пораньше. Лучше спи. Ешь и спи. Все. Тетка».
— Ничего себе программа, — опешил Денис.
Подошел к двери, дернул — она была заперта. Наклонился к замочной скважине и увидел кончик ключа. Во дает тетка!
— Не квартира, а замок Иф!
Распахнул окно и, убедившись, что до водосточной трубы не добраться, закрыл опять. Решил сперва позавтракать, а потом уж заняться самоосвобождением. Поев, нашел в теткином шкафчике небольшие ножницы с загнутыми концами. Пришлось изрядно повозиться прежде, чем сумел ножницами повернуть ключ на два оборота. Наконец — свободен! Теперь в ближайший райком комсомола. Винтовку ему, конечно, никто не даст, а вот получить лопату и поехать на оборонительные работы — это реально. Тетка говорила — даже женщин отправляют.