Что-то дрогнуло в ее лице.
— Запорожец?
— Да. Поспешите.
Она повернулась, чтобы идти.
— Минутку! — остановил ее Денис и, найдя взглядом сержанта Дергача, сказал: — Макар, поедешь с лейтенантом медицинской службы.
— Есть! — вытянулся Макар.
Денис тяжело поднялся, шагнул к нему, шепнул на ухо:
— Побереги ее.
Макар понимающе кивнул.
Когда они ушли, Денис, вызвав начальника штаба, сказал:
— Вася, пошли в Рощицу две машины за сигаретами, пусть оттуда гонят в третью.
Невероятная усталость вдруг навалилась на него.
4
И все же хотя бы минуту — драгоценную минуту в боевой обстановке — Денис хотел отдать Николаю. Хотя бы подумать о нем. Сурин занимал далеко не последнее место в его жизни. Благороднейший человек. Почти никогда не думал, не заботился о себе, больше о других. Если б не он, не видать бы ему, Денису, «катюш». Жаль, что так мало с ним общался, все откладывал на потом. А это «потом» оборвалось.
И как досадно, что погиб Николай так незаметно. А ведь Сурин поистине самоотверженная душа…
Но не знал Денис, как он ошибался, полагая, что Сурин тихо-мирно ушел из жизни. Уже потом, много позже, он будет потрясен поступком Сурина и еще раз убедится, что этот человек действительно в заботе о товарище отвергал себя самого.
…Когда Сурин приближался к позициям Запорожца, он еще издали понял, что если немедленно не прийти на помощь, сам Запорожец и все те, кто его окружал, будут раздавлены танками. В буквальном смысле слова раздавлены, потому что комбат не мог видеть пятерку «тигров», заходивших ему в тыл.
Не останавливая машины, Николай стал одной ногой на подножку, выпрямился и сделал Мишину знак: «Следуй за мной!» Но то ли Мишин не понял его, то ли намеревался поскорей доложить комбату-три о прибытии, он не свернул круто вправо, как это сделал Сурин. А времени — даже считанных секунд — уже не оставалось, чтобы настоять на своем, заставить ехать вслед за собой. Мысленно Николай уже рассчитал, как преградить путь немецким танкам.
«И как они открыли Запорожца?», — с удивлением подумал Сурин, наблюдая за маневром танкистов. Отлично задумано. Заметили КП старшего лейтенанта еще издали, круто свернули в низину и устремились в обход. Пользуясь казалось бы пустяковой лощинкой, они скрытно подбирались к высотке, облюбованной комбатом.
— Ну, нет, сволочи! — мстительно бормотал Сурин. — Я вам слегка попорчу нервы! Легкой добычи вам не видать.
Николай намеревался выскочить на бугорок и прямой наводкой ударить в тот момент, когда танки достигнут изгиба. Эллипсоидное рассеивание мин установки с облюбованного расстояния как раз и накроет всю пятерку. Поджечь всех вряд ли удастся, но подбить двух-трех «тигров», пожалуй, можно, если проявить выдержку. А он пойдет на это, хотя, конечно, подставит себя вражеским пушкам. Но вряд ли в него попадут на таком расстоянии да еще при такой скорости — вон как прыгают и раскачиваются.
Но вышло вовсе не так, как планировал Сурин. Два задних «тигра», судя по маневру, видимо, разгадали замысел Николая: они одновременно приостановились и вдруг устремились один влево, другой вправо от лощины. Сурин растерянно наблюдал за ними, теряя драгоценные секунды. Конечно, был бы Мишин, все могло сложиться иначе… Но этот упрямый черт поступил по-своему.
— Что ж я, растяпа, медлю! — крикнул на себя же Сурин и быстро начал опускать направляющие.
И вот поймал танки на кончики направляющих, изготовился и сам себе подал команду:
— Огонь!
Загрохотало вокруг, запрыгал «студебеккер», заволокло вокруг установки огнем и гарью. Отстрелявшись, Сурин сразу же рванул влево.
И вдруг ахнул Николай — один из «тигров», что круто свернул вправо, изменил направление и устремился вперед, по-прежнему нацеливаясь на КП Запорожца. Мельком Сурин увидел, что три танка разгораются. «Ай да Сурин! — успел похвалить себя Николай. — Но этот вот и один сотрет всех, проклятый!»
Вот тут и завладела Николаем мысль преградить «тигру» путь любой ценой. А цена всему этому — установка и его жизнь. Но может быть он еще изловчится и успеет выпрыгнуть из кабины, когда подставит бок (а стало быть и мощный взрывной заряд) боевой машины под удар «тигра». Но успеет ли?
«Эх, где наша не пропадала!»
И машина устремилась на бешеной скорости наперерез вражескому танку. Как-то так случилось, что либо танкист не придал значения мчавшемуся ему навстречу «студебеккеру» — что такому танку, как «тигр» хрупкая установка? — либо ее просто не заметил. А когда все-таки увидел, расстояние, отделявшее их, не превышало трехсот метров.