— Возьмите меня, прошу вас, — для убедительности Денис даже руку приложил к сердцу. — Я столько исходил… Неужели с лопатой не справлюсь?
— Эх, парень, не с лопатой бы тебе, а с учебниками справляться.
Сидоров помолчал и махнул рукой.
— Задание тебе такое. В сарае — сто ломов, сто штыковых и сто совковых лопат. Вот полуторка. Опусти борт и погрузи все в машину. Я тебе сейчас помощника пришлю.
— Не надо, один справлюсь. Только попрощаюсь с одним человеком, я мигом.
— Ну, ну, давай. По-хозяйски действуй. Понял? А пообедаем потом.
Галя уже теряла терпение.
— Ну что?
— Порядок. Получил лопату в лапы. Скоро отправляемся.
— Завидую тебе.
Денис протянул руку:
— Ну, все, прощай.
— Запиши мой телефон, — оказала Галя. — И позвони обязательно, когда возвратишься в Москву. Иначе будет просто нечестно.
На обороте справки Денис записал номер телефона и еще раз крепко пожал девушке руку.
— Только без обмана, — предупредила Галя.
Денису стало неловко, все равно ведь не позвонит.
— Ладно, — сказал он, пряча глаза.
3
Москву покинули с наступлением сумерек. Нигде ни единого огонька.
Вместе с пожилыми «дядьками» Денис сидел в кузове полуторки. Ему нашли кирзовые сапоги и старую солдатскую шинель, которую он накинул поверх куртки. Как ни ветха она была, от ветра защищала.
Дениса Сидоров назначил «временно исполняющим обязанности начхоза над шанцевым инструментом». Обязанности эти заключались в том, чтобы выдавать ополченцам по его, Сидорова, распоряжениям, ломы и лопаты.
«Дядьки» оказались ворчливыми. Они ругали какого-то Бельмана и «вертихвостку» Зину. Та Зинка, оказывается, «зажала» пять коробок с продовольствием и две — с солдатской махоркой.
— Ну попадись ты нам, насыплем махры под хвост, — грозились они, а другие, слушая их, хохотали.
А Чулков был счастлив. Ему нравилась эта мирно гудящая полуторка, катившаяся с двадцатью такими же автомашинами в сторону фронта, в район строящейся оборонительной полосы.
Местонахождение ее знал один Сидоров, но он помалкивал, потому что это была военная тайна.
Денис глазел в густо-синее звездное небо. Если чуть прищурить глаза, лучики от звезд становились длинными и колючими.
Вдруг впереди, чуть правее дороги вспыхнуло множество прожекторов. Столбоподобные лучи их озарили черное небо. Стало так светло, что хоть газету читай.
— Свернуть к опушке! Укрыться под деревьями! — послышалась команда из передних машин.
Полуторка остановилась, потом проползла еще метров пять и, натруженно взревев, преодолела кювет. Прошла до опушки тянувшегося вдоль дороги леса и остановилась. Шофер выключил, мотор, стало тихо. И тогда все услышали далеко на западе слитный гул. Летели вражеские бомбардировщики.
— На Москву идут, — сказал кто-то.
Один за другим попадали в свет прожекторов немецкие самолеты, и сразу же сотни зениток открывали по ним огонь. Самолеты метались в небе, но не так-то просто уйти от прожекторных лучей в спасительную темноту. На головы зенитчиков посыпались бомбы, ударили сверху пулеметы. Горизонт запылал от кроваво-багровых всполохов.
Первый самолет упал далеко от опушки леса. И все же грохот взрыва был такой, что зазвенели стекла в машине. В небе вспыхнул еще один бомбардировщик. Он шел полого к земле. Денису казалось — прямо на него.
Из кабины полуторки, что стояла рядом, выскочил человек и что-то закричал, показывая на лес. Раздался душераздирающий свист. Денис упал вниз лицом на лопаты и ломы. Что-то оглушительно треснуло, лопаты и ломы под Денисом подскочили, его подбросило в воздух, затем непонятным образом перевернуло, и он упал на землю, чем-то больно ударило в плечо. Открыл глаза и увидел, что пола его шинели горит. Обожгло затылок. Денис поднялся на четвереньки и пополз прочь от разбитой пылавшей машины. Кто-то схватил ого в охапку и стал катать по земле.
Огонь потушили. Дениса трясло, вместо слов с языка слетали невнятные звуки. Тот, кто катал его по земле, что-то крикнул и рывком поставил на ноги.
Голос Ивана Захаровича Сидорова раздался у самого уха.
— Опомнился, что ли?
Денис клещом вцепился в «бога и воинского начальника»:
— Не отсылайте! Я привыкну!..
— К этому, брат, никто не привыкает. Страшно было? Ну, ничего. Ты, главное, не поддавайся ему, страху-то. Тут весь ключ дела.
— Я не поддаюсь…
— Вот и молодец!
Разрывы зенитных снарядов начали удаляться к западу, становились глуше и глуше. Потом один за другим погасли прожектора.