Три грузовика были повреждены близким взрывом бомбардировщика. Погибло два водителя. Кое-кто из команды Сидорова получили сильные ушибы.
Погибших похоронили тут же, в лесу. Рыли могилы при блеклом свете карманных фонариков.
— Прощайте, дорогие товарищи. Вы сделали для Родины все, что было в ваших силах, — с печальной торжественностью произнес Иван Захарович над могилой. — Прошу… по горсти земли…
Мягко зашуршала земля о сорванные взрывом автомобильные борта, которыми прикрыли останки погибших.
— Засыпайте.
4
В шинели, сгоревшей чуть ли не на половину, Денис сидел теперь в кабине рядом с Сидоровым.
— Будешь на особых поручениях вместо ординарца и адъютанта, — сказал тот.
Денису невдомек было, что такую должность Иван Захарович придумал с одной целью: не отпускать его от себя.
Колонна вдруг остановилась. Начальника потребовали вперед. Машина Сидорова шла третьей. Как «ординарец и адъютант» Денис, подхватив мотавшиеся полы шинели, последовал за Иваном Захаровичем.
— Вы начальник колонны? — донесся из темноты, чей-то властный голос.
— Так точно.
— Куда следуете?
— А кто вы такой?
— Вопросы задаю я. Повторяю: куда следуете?
— Не имею права говорить. Предъявите документы. Форму может надеть каждый.
Было слышно как чертыхнулся военный.
— Хорошо. С вами говорит командир полка Холенов. Вот мой документ.
Вспыхнул фонарик. Пучок света выхватил из темноты военного с тремя шпалами в петлице.
— Портрет с оригиналом сходится?
— Прошу извинить, товарищ подполковник. Вот мое предписание.
Иван Захарович протянул бумагу, на которой Чулков успел прочесть гриф «Районный комитет ВКП(б)».
Холенов прочитал и оказал с горечью:
— Поздно, Иван Захарыч. Три часа назад…
— Не может быть!
— Сведения достоверны. Дорог каждый час, товарищ Сидоров. Немедленно разгружайте машины. Любой ценой к утру вот здесь… — Военный осветил планшет. — Вот здесь между двумя оврагами должен быть противотанковый ров. Немец, конечно, пойдет в обход, но это уж наша забота! Сколько у вас людей?
— Боеспособных? То есть трудоспособных — двести тридцать один.
— Мало. Очень мало. Ладно. Подброшу людей. Надеюсь, лопаты и прочее есть?
— На пол тысячи человек.
— Винтовки в руках держали?
— Держал, но уже давно. Разве что вот мой подгоревший адъютант…
— Стреляю из всех видов стрелкового оружия! — простив Ивану Захаровичу иронический тон, отрапортовал Денис.
— Даже из пулемета?
— Из станкового системы «максим». Из ручного системы Дегтярева. Из того и другого — имею оценки пять и четыре.
— Почему четыре?
— «Дегтярев» в плечо сильно бьет. Потому… четверка.
— Не исключено, что придется пострелять именно из «Дегтярева».
Холенов обернулся и крикнул в темноту:
— Саенко! Прибывшим выдать винтовки! И четыре ручных пулемета! Приступайте немедленно!
— Вы думаете, товарищ подполковник?..
— Думаю, Иван Захарович. Сильно опасаюсь. Прошу к машине.
Сидоров и Холенов направились к «эмке», о чем-то разговаривая.
У Дениса голова шла кругом. Где-то рядом немцы. Может быть, придется стрелять из ручного пулемета. Лучше бы, конечно, из «максима».
— Чулков! — Денис узнал голос Ивана Захаровича. — Всех командиров групп сюда. Бегом!
Спустя час рабочие уже рыли противотанковый ров. Длина его оказалась такова, что выкопать ров за ночь для двухсот тридцати человек было не под силу. Вскоре подошли две колонны бойцов. Примерно столько же, сколько было ополченцев.
Пожилой усатый лейтенант Саенко выдал Денису ручной пулемет и пять дисков к нему. Вторым номером к Денису определили человека в дорогом зимнем пальто. У него было странное имя — Боян Станиславович Стоянов. Родился он в Болгарии, но давно жил в Советском Союзе. Говорил без акцента. Из пулемета никогда не стрелял, но несмотря на это и даже на то, что считался вторым номером, его назначили командиром расчета. Он же взял на себя и обязанность таскать ручной пулемет.
Щедрость интендантов объяснялась чрезвычайными обстоятельствами. Машины с оружием и боеприпасами были задержаны на этом рубеже, потому что пункт, куда они направлялись, уже занял противник. Командир полка Холенов вооружил команду Сидорова по собственной инициативе.
— Оружие должно стрелять по врагу, а не лежать мертвым грузом, — так объяснил он подчиненным свое решение.
Заместитель Холенова, грузный подполковник с непомерно широкими плечами, проверял как умеют обращаться с пулеметом люди, выделенные Сидоровым. В глубине леса поставили фанерный лист, нарисовали на нем круги, едва видимые в рассветной мгле. Новоиспеченные пулеметчики по очереди стали стрелять по фанере.