«Теперь надо уничтожить экипаж», — мелькает в голове Дениса.
Выпрямившись во весь рост, Денис «поливает» из автомата «вражеских» танкистов, которые переваливаются через борт люка.
— С ума спятил! — слышит Ленькин голос. — Срежут из пулемета…
Чулков прячется и все-таки успевает увидеть: «горят» уже два танка, а третий, перебравшийся через траншею, бестолково мечется в тылу роты. Пехоту «противника» на правом фланге отсекли от танков «огнем» из автоматов и ручных, пулеметов и не дают ей поднять головы. Но вот три танка, вырвавшись из дыма и виляя из стороны в сторону, начинают утюжить траншею.
«Ох, черт! Они же по-настоящему сейчас нас раздавят!»
Рев танка вдруг раздается где-то совсем рядом. Чулков упал — сердце его бешено заколотилось. Над головой оглушительно залязгали гусеницы, поплыло днище.
Денис в ужасе кричит:
— А-а-а! — и закрывает голову руками. Земля сыплется за шиворот, на плечи, попадает в рот.
Но вот танк переваливает через траншею, Денис вскакивает и шарит рукой по окопу, отыскивая засыпанные землей гранаты. Нащупав одну, хватает ее, выпрыгивает из окопа и мчится за танком. Приостановившись, со злобой бросает гранату под гусеницу, мстя за испытанный страх.
Кто-то кричит:
— Подбит! Еще раз подбит!
Танк дает крутой крен и заваливается правой гусеницей в траншею. Ни повернуть, ни уйти вперед или назад он теперь не может. Кто-то колотит гранатой по броне, забыв, что она может «взорваться».
— Сдавайся, прохвост, сдавайся!
Оказывается, танк этот еще до Чулкова кто-то уже «подбил». Вместо того, чтобы закрутиться на месте, вошедшие в азарт танкисты проутюжили метров сорок траншеи. Утюжка не принесла, однако, победы «противнику». «Потеряв» пять машин, «враг» отступил. Прорвавшиеся в тыл стрелковой роты танки без взаимодействия со своей пехотой не достигли цели и вынуждены были отойти.
Анализируя позже свои поступки, Чулков понял, как правы были ветераны дивизии. Совсем не шуткой оборачивались их слова о том, что от такой утюжки можно в сумасшедший дом попасть.
3
Горнист протрубил отбой. К роте, расположившейся на отдых возле небольшого кургана, подошел бывший преподаватель училища Шибанов, теперь уже не капитан, а майор, инструктор политотдела дивизии. Как всегда веселый, приветливый. В роте его называли крестным отцом Вадима Зеленкова из-за того памятного случая, когда Вадим заснул на политзанятиях.
— Ну как, сонливость не одолевает, крестник? — майор тепло улыбнулся, глядя на Вадима.
Тот вытянулся по стойке «смирно».
— Никак нет, товарищ гвардии майор. И секунды всхрапнуть не дают. Не то, что на политзанятиях в училище. — Дождавшись, когда смолкнет смех, Вадим продолжал: — Бьем фанерных фашистов и в хвост и в гриву.
— Боевые тыловики, одним словом, — с усмешкой подытожил Ленька.
Наконец, когда все утихли, вперед выдвинулся, звякнув медалями, ефрейтор Карпухин, парень лет двадцати четырех с веселыми, все понимающими глазами, ветеран дивизии.
— Разрешите вопрос, товарищ гвардии майор?
— Наш комсорг роты, — представил его Ленька.
Майор с любопытством взглянул на Карпухина.
— Какие же вас волнуют вопросы, товарищ гвардии ефрейтор?
— Почему курсантов прислали в нашу дивизию рядовыми?
— Ах, вот вы о чем! Вопрос закономерный. Многие его задают. — Майор сдвинул на лоб фуражку. — Крайняя нужда заставила командование пойти на этот шаг. Скажем так. Есть у нашего командования очень серьезная стратегическая задача. Чтобы ее выполнить, потребовались в высшей степени подготовленные части и соединения. Верховный Главнокомандующий издал приказ. Мы вот и выполняем его вместе с личным составом многих других военных училищ. Они тоже в полном составе, как и вы, отправлены в действующую армию рядовыми. По-человечески я вас понимаю. Каждый курсант, в сущности, офицер. Но есть высшие цели.
— Понятно, — протянул Карпухин и заученным движением расправил под ремнем гимнастерку. — А в какое соединение мы входим?
— В соединение, которым командует генерал-лейтенант Зарухин Михаил Николаевич. В недавнем прошлом — заместитель начальника Генерального штаба.
— Зарухин?! — удивленно переспросили ефрейтор. — У нас в Ярославской области много Зарухиных. Не из наших ли земляков командарм?